Свадьба поневоле

Но Алека это не терзало. Его скорее волновали сами ограничения его свободы. Что он может себе позволить, а чего нет? Никто не ставил рамки, но никто за них и не выходил. День изо дня не происходило ровным счётом ничего, что могло бы пошатнуть их взаимоотношения. Вислав жил спокойной семейной жизнью, а Алек скучал. И с каждым днём всё сильнее. Он не обзавёлся друзьями по возрасту, а с соседями было не особо интересно. Что они обсуждали? Цены в магазинах, рецепты, местные сплетни про людей, которых юноша и в глаза никогда не видел, своих детей и прочую родню, иногда что-то совсем что-то скучное вроде экономики и проблем в стране. На таких разговорах парню и вовсе хотелось уснуть. Так что гулять приходилось в одиночестве, чтоб не поддерживать унылым голосом всю эту болтовню. Иной раз Алек смотрел на группки таких же подростков, которые шли по главным улицам, смеясь и потягивая кофе из бумажных стаканчиков, но искренне боялся к ним подойти: слишком был не уверен в своём польском. Ему казалось, что он звучит очень смешно и нелепо, под стать своему внешнему виду. Хоть здесь и не вызывал такой ажиотаж, как в родной Италии, всё равно чувствовал себя каким-то не таким. И слова Вислава не помогали изменить это отношение к себе.

Алек чувствовал, как потихоньку начинает замыкаться в себе, всё больше сидя в мастерской, проводя там дни напролёт, а то и ночи, если слишком увлекался. А потом смотрел видео или фотографии в Интернете, как проводят жизнь ровесники и плакал, потому что чувствовал весь идиотизм той жизни, которой жил сейчас. Надежда ещё была, конечно, на колледж, но, когда он туда поступит? Поступит ли на будущую осень? А если нет, то что? Ждать ещё целый год? Нет, эта мысль была просто невыносима. За этот год он совершенно точно пропадёт с таким ритмом жизни.

– Я всё заказал, – парень закрыл ноутбук и поднялся из-за стола. – Заказал и оплатил. Надо будет штрихкод показать на кассе, и всё, они распечатают официальный билет.

Парень прошёлся по комнате, чувствуя, как покалывает кончики пальцев от возбуждения. Он знал, что Виславу достаточно просто залезть в его почту, чтобы понять, что парень откровенно соврал, ведь там не будет ни билетов, ни чеков об оплате, ровным счётом ничего, кроме одного грустного билета в один конец до Праги. Парень соврал, что вернётся, кажется, пятнадцатого января, но уже не помнил даже точную дату. Да и не собирался покупать билеты, понимая, что может действительно уехать в один конец, если внутри что-то переклинит после такого путешествия.

Но юношеское желание идти против всех и в тайне ввязаться в странное приключение было сильнее любой совести и хорошего воспитания, которые сдерживали его раньше от подобных глупостей.