Свадьба собаки на сене

– Да. Даже больше, чем положено знать постороннему человеку. Но так получилось. И лучше, чтобы я тебе все объяснила. Матери будет тяжело. Они любили его обе, две сестры любили одного человека. Одного мальчика – все началось еще в школе. Но Варвара отказалась от любви из-за мужа. Она была верна тому, второму, его другу. А твоя мама… Она с ним встречалась. Совсем недолго, а может, и вообще один только раз. Но и она его любила. И ревновала сестру, и отказалась от собственной свадьбы. Должен был родиться ты. Но это хотели сохранить в тайне. Твоя мама не хотела, чтобы кто-то об этом узнал. Особенно сестра.

– Почему?

– Ох, боюсь, мы точно не узнаем почему. Хотелось сохранить тайну отношений. Пусть коротких. Может, было неудобно, стыдно перед сестрой. Это ведь не в кино сходить. Это вступить в близкие отношения и родить ребенка. Скажи она хоть полслова, рано или поздно все выплыло бы наружу. А она страшилась этого. Ведь подрастал ты, и ты мог узнать правду обо всех этих запутанных отношениях. Кстати, я теперь понимаю, почему она тебя так ревнует. Ты – вся ее жизнь. Именно из-за тебя все в семье произошло.

– Почему же из-за меня? Из-за моего отца получается. Они же обе в него были влюблены!

– Ну да. Именно так. Но отец не знал о тебе. Хотя догадывался.

– А кто он? Мой отец?

– Неужели она тебе не рассказывала?

– Нет. Я боялся спрашивать. Сама понимаешь.

– Вадим Сорокко. Он оставил наследство Варваре Петровне. И поэтому я ездила в Амстердам. По доверенности все дела заканчивала.

– А я поэтому и не поехал, – Илья странно усмехнулся, – туда же. Мама не пустила. Просто насмерть стояла. Мы еще тогда поругались. Понимаешь, дело было не в самой поездке. Дело было в той категоричности, с которой она все за меня решала. Дело было в тайнах, которые окружали, но которые даже во взрослом возрасте мне не доверяли.

– Так ты должен был ехать в Амстердам? По делу о наследстве?

– Да, матери позвонила Варвара. Просила, чтобы я съездил. Но мать отказалась. И теперь понятно почему – не хотела, чтобы я узнал, кто мой отец. Не хотела, чтобы это узнала сестра. Мать понимала, что это будет удар для нее. Никакие деньги, никакое наследство ей не нужно было. Только бы сохранить все в тайне. Она его, видимо, очень любила.

– Ты не представляешь – его многие любили. Было за что. Твой отец был красивым, умницей, смелым. – Мила задумалась. «Вот что любовь делает! И все-таки хочется верить, что Инна Петровна берегла не только сына, но и сестру!» – подумала она.

Утром их разбудил телефонный звонок:

– Мила, приходите к нам. К обеду. Покормим вас.

– Варвара Петровна, к вам приходить?

– Нет, нет, к Инночке. Я здесь сейчас, мы готовимся к вашему приходу. Наготовили уже всего вкусного, а Инна печет сейчас кулебяку. Ждем вас!

– Варвара Петровна, не обижайтесь. Я не приду. Я же не знала, что ваша сестра – мама Ильи. А у нас с ней нет вообще никаких отношений. Это ее принципиальная позиция. Я лучше дома побуду. Потом вас навещу.

– Не выдумывай. Я все уладила уже. – Варвара Петровна понизила голос: – Ты подведешь меня, если не придешь. И не волнуйся – все хорошо!

«Господи! “Все хорошо!” – что это значит в нашей ситуации?!» – Мила потянулась, повернулась на бок, обняла Илью и заснула опять.

Через три часа Мила, оглядывая себя в зеркале и подкрашивая губы, подумала: «Хорошее было вчера знакомство с будущей свекровью. Уместное такое. Впрочем, это я буду решать – станет она свекровью или нет. Хватит в этой семье самодурства и произвола!»

Ровно в два часа они позвонили в дверь. Открыла им румяная Варвара Петровна, которая закричала куда-то в глубь квартиры:

– Ну они пришли! Неси кулебяку на стол!

Мила с Ильей вошли в прихожую и, потоптавшись, остановились в нерешительности.

– Илюша, как я хочу тебя обнять! Дай-ка рассмотрю тебя. Господи, да ты вылитый Вадим! Вылитый отец! Милочка, уж извини, что с тобой не поцеловалась вперед!

– Ой, да что вы, – почему-то шепотом произнесла Мила. Она как-то плохо себе представляла, что скажет своей будущей свекрови после вчерашней сцены.

– Перестань трусить. Все хорошо, – сжала ей руку Варвара Петровна.

Обед был торжественный – на белой скатерти, с красивой посудой. Парадный сервиз, который не доставали годами из буфета, сейчас сиял белизной. Угощений было столько, что Мила невольно задумалась, когда эти две немолодые дамы успели все приготовить.

– Само собой получилось. Разговаривали и готовили, – пояснила чуткая Варвара Петровна.

«А, тогда понятно! В этом случае могло быть и больше. Обсудить все прошедшие тридцать лет, которые они не виделись, – это приготовить угощение на целый прием!» – Мила улыбнулась и вежливо похвалила заливное.

– Очень вкусно, мама! Очень! Вот у Милы всегда… – Он начал было фразу, но тут почувствовал под столом пинок и закончил: – Получается хорошо. Всегда. Но заливное она не делает!

При этих словах он предусмотрительно спрятал ноги под стул.

– Так, у нас есть к вам разговор! – Это произнесла Варвара Петровна в тот момент, когда Инна Петровна поставила на стол огромный кофейник с кофе и блюдо с пирожными.