Свадьба Тоотса

Арендатор приносит от урядника шашку, Тоотс три раза дотрагивается ею до спины рыжеголового и при этом отсчитывает: – Кийр единожды рыцарь, Кийр дважды рыцарь и… Кийр трижды рыцарь!

Сам «рыцарь» испуганно горбится, смотрит через плечо на Тоотса и просит писклявым голосом:

– Только ты, стервец, не бей больно!

– Ну что ты, друг, – успокаивает его Тоотс, – я же тебя не в инвалиды посвящаю, а в рыцари. Так. Теперь встань и наклонись немного вперед, обряд еще не кончен. Так, так… еще пониже.

Кийр получает шашкой плашмя отменный удар по заду. «Ай!» – вскрикивает он.

– Не беда, не беда, – приговаривается Тоотс, – что с того, ежели чуток больно, зато ты теперь стал чистокровным рыцарем. Рыцарю Хейнриху Георгу Аадниелю многие лета! Ура!

– Ура! – дружно подхватывает застолье.

Начиная с этого момента все сидящие за столом обращаются к Кийру только с добавлением почтительного «ваше рыцарское высочество».

Тоотс уходит, чтобы отнести шашку уряднику и – исчезает, словно розга в воду, – не так-то скоро он возвращается в общество своих школьных друзей. Правда, его фигура два-три раза мелькает в жилой риге – создается впечатление, будто он что-то ищет – но присесть к столу у него, по-видимому, нет времени. Арендатор снова заводит разговор про чертей и домовых и рассказывает одну за другой леденящие кровь истории. Его слушают, затаив дыхание. Позабыт даже «его рыцарское высочество». Время от времени кто-нибудь из сидящих за столом передергивает плечами и с опаской оглядывается: а не стоит ли за спиной какая-нибудь нечисть вроде той, о которой в данную минуту идет речь.

В середине одной особенно богомерзкой истории арендатор внезапно умолкает и пристально смотрит в самый темный угол жилой риги. Туда же обращают испуганные взоры и все присутствующие. В углу ничего не видно, лишь темнота чернеет. (К тому времени большая часть свечей сгорела до основания, из двух же оставшихся одна внезапно гаснет непонятным образом.) В тот же миг в углу с хрипом начинают бить стенные часы. Пирующие жмутся поближе друг к другу.

– Раз… два… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь… девять… десять… одиннадцать… двенадцать… – считает арендатор вполголоса и с последним ударом вопросительно обводит глазами сотрапезников.

– Что это было? – спрашивает он Кийра, которого бьет дрожь. – Часы пробили двенадцать? Конечно, на то они и часы, чтобы бить, но как они вообще оказались в риге? Во всяком случае, прежде тут их не было – по крайней мере, я за весь вечер не слышал ни одного удара.

– Да, верно, прежде часов не было, – шепотом подтверждает кто-то.

– Тогда что же это означает? – Арендатор пожимает плечами. – Ведь это… Ведь это…

Он вновь умолкает, – с гумна внезапно раздается громкий лай и вой Крантса. И прежде чем кто-либо из присутствующих успевает что-нибудь на этот счет сказать, в дверь жилой риги троекратно стучат.

– Тьфу, нечисть! – Арендатор сплевывает. – Еще того не легче!

– Тсс! – произносит кто-то.

– Чего он там стучит? – Тыниссон с трудом заставляет себя встать на ноги, намереваясь пойти, взглянуть, кто там за дверью, но арендатор хватает толстяка за плечо и усаживает на прежнее место.

– Сиди! Ты что, сдурел?!

– Не ходи, не ходи! – советуют и другие.

И, словно бы в подтверждение, снова раздается стук, но уже сильнее чем прежде.

– Кто там? – громко кричит арендатор.

– Пусть Хейнрих Георг Аадниель Кийр немедля придет сюда, – отвечает глухой голос откуда-то снизу.

– Что, что? – Арендатор прислушивается. – Чего тебе нужно?

– Мне нужен Георг Аадниель Кийр. Пусть он немедля придет сюда!

– Кийр нужен? Гм…

«Прик-прик-прик» доносится со стороны рыжеголового странный звук.

– Не-е, не-е, не-е… – шепчет побледневший портной, – скажи, что меня тут нет. Скажи, что ушел.

– Кийра здесь нет. Кийр пошел домой.

– Он здесь! – гремит свирепый голос за дверью. – Не ври мне, не то и тебе несдобровать. Пусть Хейнрих Георг Аадниель Кийр немедля идет сюда, не то я всех свадебных гостей сотру в порошок, изничтожу хутор Юлесоо! Слышишь?

– Ну что же, ничего не поделаешь, – разводит арендатор руками, – с таким господином не поспоришь – так и быть, иди, Кийр.

– Нет, нет, нет, нет! – Кийр прячется за спины соседей. – Я не пойду. Не пойду! Оставьте меня в покое! Позовите урядника, пусть он идет, я н-не… н-не пойд-ду.

– Странный ты человек! Ему нужен ты, а не урядник. Нельзя же допустить, чтобы из-за тебя пострадали все гости и хутор Юлесоо впридачу. Иди скорее!

– Оставь меня в покое.

– Последний раз спрашиваю, – слышится с гумна, – придет Хейнрих Георг Аадниель сюда или не придет?

– Идет, идет, – отвечает арендатор, подавая мельничному батраку глазами знак, после чего оба этих сильных мужика хватают дрожащего рыжеголового и, невзирая на его попытки вырваться, уводят.

– Как вы думаете, друзья, что это значит? – тихо спрашивает Леста.

– Нет, это помещение вообще какое-то странное, – отзывается предприниматель Киппель. – На хуторе Рая ничего подобного не было.