Свадьба в Малинсити

Когда Петро узнал, что неподалеку находится могила святого Николая, которого в славянском мире называют Угодником, а на западе Санта Клаусом, ему страстно захотелось ее посетить, так как отец Пафнутий всегда самым лестным образом отзывался об этом отце церкви. Поэтому он спросил:

— А как туда можно добраться?

— Есть специальная экскурсия, — ответил Дмитрий. — Автобус ходит.

И он рассказал, где и как можно на этот автобус попасть. А потом поинтересовался:

— Ты христианин?

— Конечно! — браво воскликнул Петро.

— Православный?

— Еще чего? — с негодованием отверг это предположение Петро. — Я с вами, москалями, в одной вере быть не желаю!

— Что ты нас москалями обзываешь? — раздосадовано спросил Дмитрий. — Мы же не москвичи. Мы из Волгограда. Ну, кацапы, в крайнем случае…

— Все вы одной и той же дулей крещены, — махнул рукой Петро.

— Значит, ты — униат? — поинтересовался Сергей.

Он уже убрал платок от лица и теперь его опухший правый глаз выглядел прищуренным, отчего создавалось впечатление, что Сергей все время в кого-то целится.

— Нет, — помотал головой Петро. — Я прихожанин общины, которая называется так: «Церковь райского блаженства». Этот храм основал отец Пафнутий — благой проповедник. Он раньше был православным попом, но потом понял всю ложь москальской веры. Господь живьем взял его на небо и за праведность поместил в рай, где тот отдыхал более ста лет. Так он сам нам рассказывал. Когда Господь вернул Пафнутия обратно в наш грешный мир, он открыл свой приход в Киеве и к нему потянулся народ. Я всего один раз послушал его проповедь, и она навсегда осталась в моем сердце. С тех пор я — прихожанин церкви отца Пафнутия, который является мессией…

— Только сектантов нам и не хватало, — тихо произнес Сергей.

Но в этот момент звучавшая в баре музыка стихла, и Петро услышал его реплику.

— Это вы все сектанты, — сказал Москалюк, — а устами отца Пафнутия глаголет истина.

— Да ладно вам ругаться! — весело сказала Дарья, жена Дмитрия. — Какая разница? Что Николай Угодник, что Чингачгук… Каждый выбирает сам, во что или в кого верить.

— Ты святого Миколу со всякими индейцами не сравнивай! — возмутился Петро. — Вы, москали, даже имя этого великого укра переврали! А ведь именно он первым принес христианство в благословенную Украину!

Глаза всех четырех собеседников Москалюка вдруг широко и удивленно раскрылись (включая заплывший глаз Сергея) и стали похожи на юбилейные советские рубли. Сергей задушенным голосом поинтересовался:

— Это тебе отец Пафнутий рассказал?

— Да нет, — раздраженно взмахнул рукой Петро. — Об этом каждый образованный украинец знает. В школах преподают…

Зал вздрогнул от хохота и Петро догадался, что последние несколько минут разговор велся на повышенных тонах и был слышен всем посетителям бара.

Москалюк недоуменно огляделся и увидел несколько десятков людей, веселившихся от всей души. Даже пожилая украинская пара зашлась смехом, рискуя помереть от переизбытка чувств. Лишь немцы продолжали сонно ковырять вилками в тарелках.

Злоба ударила Петро в голову, и он кровожадно вперил свой взгляд в смеющееся лицо Сергея, который вдруг показался ему главным врагом всей его жизни. В мозгу Петро промелькнула мысль о том, что врага нужно непременно добить и потому он грозно рявкнул:

— А ну, пойдем, выйдем!

Сергей, не переставая хохотать, с готовностью кивнул головой, встал и направился к выходу из бара. Петро, ничего уже не соображая от злости и бурлящего в мозгах алкоголя, опрокинул стул и ринулся следом за ним. А зал продолжал смеяться…

Петро задумчиво взял бутылку в руку, хлебнул из нее, кашлянул и поставил виски на стол. Он подошел к большому настенному зеркалу и взглянул на свое лицо. Болевшее ухо было похоже на ватрушку, испеченную поваром-оккультистом. Оно напоминало некую спиральную галактику, которая никак не могла сформироваться и потому звездная материя лезла из нее во все возможные стороны, пульсируя и светясь теми цветами радуги, которые были ближе к красному спектру. Правая скула выпирала драной кожей, а лоб красовался круглой лунообразной шишкой. Схожесть ее с поверхностью спутника Земли отождествлялась неровностью рельефа. Петро вспомнил, что на одном из пальцев Сергея был перстень с выбитой на нем буквой «С». Теперь отпечаток этой буквы явственно читался на лицевой стороне шишки, только в зеркальном отображении, и потому был похож на молодой растущий месяц.

В голове Москалюка вдруг всплыл новый фрагмент вчерашней жизни, и он с удивлением начал его просмотр…

Драка была — так себе. Петро подсветил Сергею второй глаз, а тот набил своему оппоненту лоб. Скула у Петро пострадала, когда он, падая, зацепился лицом за подвернувшуюся некстати фигурную фонтанную решетку. Выскочившие из бара люди быстро разняли драчунов и Дмитрий сказал, что хватит, мол, заниматься мордобитием, потому что опять настала пора пить водку, с чем все и согласились.