Свадьба за свадьбой

Это было досадно. Ночь стояла теплая, но Джон Уэбстер немного замерз. Он вздрогнул. Конечно же дело в том, что он устал. Быть может, его заставила вздрогнуть мысль об уважаемых женатых господах, что лежат в своих постелях, там, в домах, мимо которых идут они с Натали. Когда ты уважаемый женатый господин и лежишь в постели с уважаемой супругой, можно замерзнуть не на шутку. Снова явилась мысль, которая не раз приходила ему на ум в течение двух последних недель: «Может быть, я безумен и заразил Натали, и заразил, коли на то пошло, свою дочь Джейн этим безумием».

Снявши голову, по волосам не плачут. «Какой толк думать об этом сейчас?»

Дили-дили-дило,
Костяное дерево костей нам уродило!

Они с Натали проходили теперь через ту часть города, в которой жил средний класс, и шагали мимо домов торговцев, мелких предпринимателей, каким был когда-то сам Джон Уэбстер, нотариусов, врачей и тому подобных типов. Сейчас они шли мимо дома, где жил его банкир. «Прижимистый тип. Денег у него куры не клюют. Почему ж не построил себе дом побольше и посимпатичнее?»

Небо, на востоке смутно различимое за деревьями, начало светлеть над верхушками.

Они подошли к той части города, где было несколько пустующих участков. Кто-то подарил всю эту землю городу, и люди собирали деньги на строительство публичной библиотеки. К Джону Уэбстеру тоже приходил человек, просил пожертвовать в фонд небольшую сумму. Это было всего несколько дней назад.

Эта ситуация доставила ему бесконечное удовольствие. При воспоминании об этом его так и подмывало хихикнуть.

Он был на фабрике, сидел за своим столом, как ему казалось, с чрезвычайным достоинством, и вот вошел этот человек и принялся излагать ему свое дело. Его охватило страстное желание выкинуть что-нибудь эдакое ироническое.

«Я строю довольно обстоятельные планы относительно этого фонда и своего пожертвования, но в данный момент я не желаю рассказывать о том, что собираюсь сделать», — объявил он. Какое вранье! Его все это нисколько не занимало. Он просто наслаждался изумлением этого человека, который не ожидал от него такого интереса, — он просто славно проводил время, напустив на себя чванливый вид.

Этот человек, его посетитель, как-то раз заседал вместе с ним в комиссии Торговой палаты; в тот раз комиссия была посвящена привлечению в город новых промышленных предприятий.

— Не знал, что вас так интересует литература, — сказал посетитель.

Целый ворох насмешек заискрил в голове у Джона Уэбстера.

— О, вы бы удивились, — заверил он посетителя.

В эту минуту он чувствовал то же, что чувствует, как ему казалось, терьер, терзающий крысу.

— Я считаю, что американские литераторы творят чудеса, стремясь поднять в людях дух, — сказал он очень торжественно. — Задумывались ли вы о том, что именно наши авторы не устают напоминать нам о нормах морали и всевозможных добродетелях? Такие люди, как вы или я, кто владеет фабриками и, как ни крути, несет ответственность за счастье и благополучие членов нашего общества, — кто, как не мы, должны быть благодарны нашим американским литераторам. Они действительно молодцы, эти ребята, всегда стоят за правое дело, вот что я вам скажу.

Джон Уэбстер рассмеялся своим воспоминаниям о человеке из Торговой палаты, о том, с каким озадаченным видом тот от него уходил.

Они с Натали продолжали путь, и теперь пересекающиеся улицы вели прямо на восток. Уже чувствовалось наступление нового дня. Он остановился, чтобы зажечь спичку и поглядеть на часы. Они как раз успеют к поезду. Скоро они доберутся до деловой части города; там они пойдут по мощенному камнем тротуару и оба волей-неволей будут поднимать шум, но тогда это уже не будет иметь значения. В деловых кварталах никто не спит.

Он мечтал, чтоб ему было можно заговорить с Натали, попросить ее идти по траве и не будить людей, спящих в домах. «Что ж, сейчас я так и поступлю», — подумал он. Удивительно, сколько ему сейчас требуется смелости просто для того, чтоб заговорить с ней. Ни один из них не произносил ни слова с тех самых пор, как они пустились навстречу своему приключению. Он остановился на мгновение, и Натали, поняв, что его нет с нею рядом, остановилась тоже.

— Что такое? В чем дело, Джон? — спросила она.

Она в первый раз назвала его этим именем. От того, что она сделала это, все стало проще.

В горле все еще стоял комок. Не может быть, что ему тоже хочется плакать. Что за чушь.

Не надо признавать поражение в истории с Натали, покуда поражение не наступило. Его мимолетное суждение о содеянном было двойственно. Как ни крути, был шанс, была вероятность, что он затеял весь этот скандальный переполох, разрушил всю свою прошлую жизнь, вверг в хаос жену и дочь, да и Натали тоже — без всякой цели, просто потому, что хотел сбежать от скуки своей прежней жизни.