Свадьбу делать будем?

Она еще надеялась, что Дмитрий Сергеевич вернется. И все пойдет своим чередом. Татьяна Васильевна достала таблетку и проглотила, подхватив из рук заботливой дочери бутылочку с кипяченой водой. Родственница со стороны жениха с презрением наблюдала за лекарственными манипуляциями.

– Виолетта. Виолетта Павловна.

– А я Светлана. С мамой вы знакомы, надеюсь?

Ответа на вопрос не последовало, и обе замолчали, не зная, о чем говорить дальше. Все ждали Дмитрия Сергеевича.

– А Дмитрий Сергеевич мне айфон подарил, – похвасталась Татьяна Васильевна, – и в кино сводил. На «Викинга». Мы втроем ходили. И Вася с нами.

– Мама! – простонала Светлана, успев перехватить разъяренный взгляд Виолетты Павловны.

– А что «мама»? Когда в кино сидели, так он меня за руку держал и все шептал, что, мол, все у нас с тобой, Танечка, будет серьезно. По-взрослому.

– Кто держал-то? Вася? – прошипела Виолетта Павловна, не преминув ткнуть в бок мужа. Тот покачнулся, но усидел, не свалился.

– Не-е-ет! – невинно хлопая голубыми глазками, жестко парировала Татьяна Васильевна. – Вася с другой стороны сидел. Мы с Дмитрием Сергеевичем вместе, а он сбоку. Он по контрамарке. Вася – мужчина экономный. Прижимистый. Не любит в кино за свои ходить. Долго хлопочет, но всегда выбивает социальные билеты. Для пенсионеров.

– А что, на свете существуют бесплатные билеты в кинотеатр? – изумилась Виолетта Павловна и покрылась испариной.

На лбу заблестели мелкие капельки. В помещениях загса было душно.

– Нету! Не существуют. Но Вася – пробивной мужик. Он звезду с неба достать может!

Светлана слушала мать и чувствовала, как в душу заползает страх. Татьяна Васильевна, всю жизнь славившаяся добропорядочностью и строгими нравами, в течение месяца превратилась в женщину с пониженной социальной ответственностью. Светлана тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Нет, до этого еще не дошло. И слава богу!

– И почему не достал? – фыркнула Виолетта Павловна. – Если мужик настоящий – он должен держать свое слово.

– Так ведь мне Дмитрий Сергеевич приглянулся…

Татьяна Васильевна снова помолодела. На щеках загорелся яркий румянец. Светлана полезла за таблетками. Не дай бог, инсульт разобьет! В городе сиделку не найти. Днем с огнем, хоть обыщись. Не в больницу же Татьяну Васильевну везти. Все-таки родная мать, не чужая.

– Конечно! – протрубила Виолетта Павловна. – Конечно, Дмитрий Сергеевич приглянулся. У него четырехкомнатная квартира в центре! Как тут не приглянуться?

– Да нам чужого не надо, – обиделась за мать Светлана, – у нас свой дом есть. Да, мама?

– Есть! Коттедж. Всем на зависть. Нам чужого не надо! – гордо отчеканила Татьяна Васильевна.

При слове «коттедж» Светлана поперхнулась и закашляла. Видели бы этот коттедж! Развалюха развалюхой, пятидесятого года выпуска, зато в ближайшем пригороде.

– У вас? Коттедж? – изумилась Виолетта Павловна. – Откуда?

– От верблюда, – выпятив губы, с деланым спокойствием ответила Светлана. – У нас все есть!

– А что же платьишко-то не пошили порядочное? Посмотрите, в чем ваша невеста щеголяет! – продолжала возмущаться Виолетта Павловна. – Не стыдно перед Дмитрием Сергеевичем?

– Стыдно, у кого видно, а у нас все прикрыто. Нам нечего стыдиться! Это ваш жених сбежал!

Светлана уперла руки в бока и принялась раскачиваться на носках, но не удержала равновесие и накренилась в сторону, напоминая груженую баржу, наполовину уже потопленную. Еще одна волна, и баржа уйдет на дно. Светлана провернулась на каблуках и выправила положение. Баржа продолжила свой трудный путь по бурной реке.

– Как сбежал? – подпрыгнула Татьяна Васильевна. – Не мог сбежать такой приличный мужчина. Что ж он, нелюдь, что ли, какая? Здесь он, придет!

Татьяна Васильевна уселась у окна, и Светлана поняла, что увести мать смогут только служители психиатрической больницы. Надо ее успокоить. Она же не сумасшедшая. Нормальная старуха, адекватная, а вот что-то заклинило у нее. Светлана подсела к матери и взяла ее за руку, но все слова куда-то подевались, и Светлана словно онемела. Зато родственники Дмитрия Сергеевича чуть не плясали от радости. Казалось, они были готовы заплатить невесте, чтобы прекратить эту ненормальную свадьбу. Лишний рот в любой семье помеха.

– Митя, мы можем ехать? – заливалась Виолетта Павловна, держа мужа за руку.

Дмитрий Дмитриевич задумался. Он знал тяжелый характер отца. И родительскую руку – под стать характеру. Спина Дмитрия Дмитриевича помнила те времена, когда в стране не было органов опеки и ювенальной юстиции.

– Нет, зая. Не можем. Надо подождать.

И будущий, но пока несостоявшийся пасынок Татьяны Васильевны вновь превратился в сфинкса. Недосягаемый не только для окружающих, но и для самого себя. Виолетта Павловна чуть не захлебнулась слюной. Будь она мужчиной, сплюнула бы сфинксу под ноги, но она не могла пойти на это. Плевок под ноги Дмитрия Дмитриевича равносилен самоубийству. Легче застрелиться, чем плевать на родного мужа.

– А что это ваша невеста как зомби? Не шевельнется, не колыхнется, – пытаясь скрыть собственное бессилие, сыронизировала Виолетта Павловна.