Свадьбы и разводы (СИ)

С невероятным удовольствием покидаю офис. Девушка, не задавая лишних вопросов, семенит следом с небольшой коробкой в руках.

– А сейчас куда? – спрашивает уже в машине, когда выезжаю с парковки.

– Ты сейчас домой. Мы возвращаемся в наш старый офис, точнее, в соседний.

– Угловой? Он же неудобный.

– Ты можешь остаться, – предлагаю вариант, который её не устраивает.

– Угловой так угловой, – соглашается.

– Позвони Мальцевой и Славину, перенеси встречи на вторник и среду соответственно, оповестив об изменении адреса.

– Будет сделано, – записывает в ежедневнике. – А канцелярия, папки, кофемашина?

– Всё будет, – щёлкаю Веронику по носу. – До понедельника свободна.

Высаживаю помощницу и еду к Изотову на работу, чтобы обсудить вопрос моего ухода и суммы, которую он обещал. Прошу у Стрелкова фото, чтобы оценить масштаб работ в помещении. Белые стены, требующие покраски, и уборка – максимум, что необходимо. Поэтому сразу созваниваюсь с фирмой, занимающейся оформлением офисов, и бесконечно довольный сложившимися обстоятельствами предвкушаю встречу с милой Олесей.

Глава 28

Олеся

– Так, а почему покрасили в белый? – с интересом разглядываю стену, которая пятый день уничтожает меня ужасающим цветом. Забываю спросить, кто здесь располагался до меня, но точно что-то из серии Ворона.

– Потому что она тёмно-зелёная, и сделать её сразу светло-сиреневой невозможно. Сначала белый, а затем основной цвет.

– Ясно, – открываю жалюзи, впуская солнечные лучи, – сразу стало светлее, а то будто в норе сидели.

– Завтра покрасят в нужный, и наш переезд можно считать завершённым, – Вера скачет посреди офиса.

Небольшое, но очень уютное помещение нашла случайно, когда в пятницу, проснувшись в три часа ночи, решила избавиться от Ворона и неприятного соседства. Спонтанное и эмоциональное решение, позволило свободно дышать, не прислушиваясь к шорохам в холле и уничтожив последнюю надежду на встречу с тем, кто поселился в моём сердце.

Радость притупилась, когда он позвонил в понедельник, чтобы оповестить о решении Гореева воссоединиться с женой. Плюс – мне оставили аванс, минус – я ждала чего-то большего, чем информация о клиенте. Но с того момента Максим соблюдает тишину в эфире. Молчание мужчины – это однозначный ответ. Горькая правда, что ты ему не нужна; ты не та, за которой он последует. Мужчина – это поступки и действия. Нет их, значит, это не твой мужчина.

– По-прежнему живёшь в гостинице?

– Да, – закатываю глаза, недовольная положением вещей. – Имея собственную квартиру, не могу там появиться по причине караулящего меня Дани, который не понял громкого «нет» в пятницу. К маме тоже не могу поехать. Она забросала меня голосовыми сообщениями с упрёками и настоятельными просьбами согласиться на предложение Сахарова. Папа соблюдает нейтралитет, не желая попасть в жернова маминого негодования, и сохранить хрупкий мир. Выходные провела у Марины, но у неё семья, и стеснять их я не имею права. Вот и получается, что я мечусь в попытках где-нибудь пристроиться. Хоть в офисе ночуй… – осматриваю небольшой диванчик, который мы перевезли из предыдущего офиса. – Или поставить кровать в соседнем. Охрана сказала, что его никогда не снимали.

– Уже сняли. Там стены красят. Кстати, в тёмно-коричневый цвет.

– Правда?

Осторожно приоткрываю дверь, чтобы рассмотреть, что происходит по соседству. В небольшую щель наблюдаю два силуэта и слышу негромкие голоса.

– Это же насколько нужно отчаяться, чтобы снять такое неудобное помещение? – говорю сама с собой, потому что забраковала его в субботу. Хотя хозяин здания предлагал его сдать за чисто символическую цену.

– Может, в городе не осталось приличных офисов?

– Может. Я этот нашла чисто случайно. Он, кстати, был занят четыре года и освободился только месяц назад.

– Просто Вселенная тебя услышала и подарила шанс, – Вера маячит за спиной, пытаясь разглядеть рабочих. – Хотя ничего страшного в соседстве с господином адвокатом я не видела.

– Я видела, – практически признаюсь, что причиной переезда является преимущественно он.

– Прости. Я молчу.

И не понять Вере, что даже упоминание о Максиме отдаётся глухой болью под рёбрами, а навязчивые мысли и сладкие воспоминания врываются в самый неподходящий момент. Мне кажется, я медленно, но верно забываю его запах и ямочки на щеках. Лучше и вовсе стереть его образ, чтобы не искать никого похожего. Всё отболит, перетрётся, стихнет, и вот тогда я смогу поднять голову, расправить плечи и устремиться навстречу новому, желанному для меня чувству, в котором найду себя. Всё это обязательно будет. Но не сейчас.