Свадьбы и разводы (СИ)

– Каждый остаётся с тем, что имеет.

– А если женщина не имеет ничего? Как, например, Настя Тютюнина. Не докажи вы факт её вложений в квартиру мужа, она бы осталась на улице.

Видимо, мой аргумент оказывается настолько действенным, что усыпляет Ворона, но спустя время тишину вновь разрывает его низкий голос:

– Какая из свадеб для вас оказалась самой запоминающейся? В хорошем или плохом аспекте, неважно.

Хочется сказать: «Моя», но я сдерживаюсь, и перебрав в памяти все организованные торжества, отчего-то вспоминаю не очень приятное.

– Два года назад пришла ко мне пара: он журналист, она кондитер. Девушка делала просто нереальные торты на заказ. Множество клиентов в очередь стояли, чтобы получить десерт, сделанный ею. Естественно, для себя любимой сделала всё сама: пятиуровневый торт, украшенный бусинами и живыми цветами. Но самое главное – фигурки жениха и невесты, вылепленные из мастики и имеющие точные черты лица пары. Невероятная и скрупулёзная работа, которую невеста представила на празднике. В какой-то момент мне даже показалось, что вся свадьба была организована именно для лакомства. И вот в самый ответственный момент, когда молодожёны взяли в руки нож, чтобы разрезать сие чудо, дружку, перебравшую с алкоголем, вырвало на этот самый торт. Крики, ругань, истерика невесты, жалость гостей… и разочарованная невеста покинула свадьбу.

– Я представил, – Ворон смеётся, укутывая меня в хриплые нотки, приятно вибрирующие по телу. Впервые я его рассмешила, заставив проникнуться сложностью моей работы.

– А ваш самый запоминающийся развод?

– Однозначно Мася.

– К-кто?

– Матильда Александра Венера Констанция третья, – торжественно объявляет Ворон. – Пришла ко мне пара. Двадцать пять лет в браке, детей нет, довольно состоятельны. Вот только каждый из них готов был отказаться в пользу другого от имущества при одном условии – заполучить опеку над Масей. Она оказалась ангорской шиншиллой, кстати, самый дорогой вид. Девять судебных заседаний из-за грызуна. Девять! Супруги совершали попытки её выкрасть, вывезти из страны, прятали у родственников. В суде выступал ветеринар, доказывающий, что муж был с питомцем во время болезни; жена предоставляла результаты экспертизы об уровне загрязнения воздуха в районе проживания мужа; свидетелями выступали соседи, рассказывающие, сколько времени проводил каждый из супругов с Масей; были предъявлены чеки из ветеринарной клиники, зоомагазинов. Устал я, адвокат ответчика, судья, который при виде парочки стонал в голос…

– Чем закончилось? – разворачиваюсь к Ворону, подвинувшись к краю.

– На очередном заседании внесли клетку с Масей, и судья со словами: «Всё имущество, приобретённое супругами в браке, делится поровну», вытащил кухонный топорик и занёс над шиншиллой для этого самого раздела. Заседание было окончено через три минуты по обоюдному договору сторон.

– Обалдеть! Отказаться от всего ради грызуна? Интересно, Мася ещё жива?

– Если исходить из того, что в домашних условиях шиншиллы могут прожить до двадцати лет, а три года назад Масе было пять, то да.

– Ну хоть не зря… А вообще, странно делить питомца. Некоторые так за детей не борются.

– Борются, Олеся, вот только мотивы у всех разные. Если за опеку над детьми борется женщина – это вполне понятно и объяснимо, а вот в случае мужчин, лишь часть из них устраивает бои без правил действительно за детей. Остальные делают это лишь для того, чтобы подгадить бывшей жене, а после оглашения решения суда пропадают из жизни собственных детей и скрывают доходы, чтобы не платить алименты.

– Мне кажется, Максим Максимович, вы видели столько низменных поступков, показывающих людей с самой отвратительной их стороны, что не верите в честность и искренность, ожидая подножки. Но ведь бывает по-другому. Не все люди разводятся, сохраняя теплоту в отношениях и привязанность, поддерживая друг друга на протяжении всей жизни.

– Есть примеры? – Ворон оказывается на боку, подпирая ладонью голову и сосредотачиваясь на мне.

– Мои родители. Тридцать четыре года в браке.

– Именно поэтому вы, Олеся, занимаетесь организацией свадеб. Всю жизнь у вас перед глазами пример того, что человек способен выстроить нечто крепкое и настоящее, сохранив на долгие годы. Но некоторые не умеют строить отношения, потому что просто не знают, как правильно. Им не показали, не научили и все их представления основываются на фильмах, где всё обязательно заканчивается хорошо. Вот только жизнь фильмом не является, и единожды, столкнувшись с пониманием, что всё устроено иначе, они предпочитают не выглядеть идиотами, доказывая всем, что чувствуют себя великолепно в своём одиночестве.

И сейчас мне кажется, что Ворон говорит о себе, не раскрыв сути и не назвав имена, он рассказывает о своей семье, в которой не показали, как правильно. На языке крутится множество вопросов, готовых сорваться потоком, но я понимаю, что озвученного и так бесконечно много для него.

– Вы говорите о себе? – собравшись с духом, всё же спрашиваю того, кто скорее всего не ответит.