Свадьбы не будет, или бракосочетание откладывается!

Развязать меня естественно никто не потрудился. Троица шагнула за порог и бросила в решетку три странных сгустка, отчего по клетке прошла яркая вспышка. Замок что ли повесили?

— Даже можешь доспать, — язвительно заметил второй.

Я бы ответила, если бы смогла, а так мычать в тряпочку даже не стала. Лишь бросила на троицу презрительно — убийственный взгляд.

— И да, здесь тебя никто не обнаружит, — оповестил третий.

Уроды.

Оставшись в гордом одиночестве, попыталась стянуть повязку со рта. Не получалось. Слишком сильно затянули узел.

Тело начинало неметь. Как гусеница подтянулась на грязном топчане к шершавой стене и стала щекой елозить по ней, в попытке снять кляп.

Итогом моих потуг стала маленькая победа. Повязку то я стянула в область шеи, но и щеку расцарапала до крови. Чувствовала болезненное неприятное жжение.

— Твари, — прошипела заплетающимся языком. — И что дальше делать?

Кое-как сосредоточившись, я мысленно потянулась к нитям, но ничего сделать не смогла. Они меня не слушались. Хаотично разбегались и ускользали. Я разом обессилела, поэтому бросив бесполезное дело, легла на бок и уставилась в сторону решетки, по которой бегали искры. Прямо электричество.

Никогда не страдала клаустрофобией, но чувствую, что эта болезнь мне скоро обеспечена. Стены буквально давили на меня.

Мои скромные апартаменты больше напоминали средневековую темницу. Комнатка два на три метра без излишней мебели. Кроме топчана здесь больше ничего не было. Неровные стены с каменной кладкой и пол из земли не в счет. Здесь было сыро, отчего через время мои зубы стали отбивать чечетку. Моя тонкая пижама совершенно не согревала.

Меня стало тошнить от спертого несвежего запаха. Окон не было и естественно о проветривании темницы речи идти не могло. Гадство.

Дышала через раз. Плакать нельзя, но слезы меня не спрашивали.

От давящей тишины, разбавленной моими всхлипами, становилось настолько жутко, что замирало сердце.

Как же глупо и нелепо я угодила в руки к этим мерзавцам. Но разве могла я это предугадать? Я же не предсказательница, чтобы видеть и знать будущее.

Казалось, что пролежала я в гусеничной позе достаточно долго. Тело онемело настолько, что я его не чувствовала. Даже слезы больше не текли. Как-то все стало безразлично и пусто. Одной смерти не миновать, а другим не бывать.

— Как тебе мой прием дорогая? — язвительно пропело со стороны входа. Искры от решетки слепили глаза, поэтому рассмотреть собеседника у меня не получалось, но вот голос казался знакомым, хоть и хриплым. Чувство, что ему что-то мешало говорить.

— Это Вы? — удивленно воскликнула я, едва мужчина перешагнул порог с магическим светящимся шаром в руках.

С последней нашей встречи он выглядел неплохо. Жив, стоял на ногах. Несмотря на огромное количество гематом на лице и плотной повязки на шее, в его глазах пылала жажда расправы.

— Я не мог с тобой так просто попрощаться, а учитывая нашу прошлую встречу, решил подстраховаться, нанимая очень надежных и умелых ребят, — маньячный блеск во взгляде заставил меня нервно сглотнуть комок в саднящем горле. — Но теперь у нас с тобой достаточно времени, чтобы прощание вышло незабываемым, — пообещал мне мужчина, расплываясь в довольной улыбке.

И ведь этот урод действительно сдержит свое обещание.

— Меня будут искать, — попыталась достучаться до него. Просить отпустить глупо, ведь ему терять нечего, но можно попробовать договориться.

— Пока тебя найдут, — пропел мужчина. — От тебя больше ничего не останется.

Мужчина приближался ко мне медленной тягучей ленивой походкой, поигрывая фаерболом в руке.

— Меня будут искать, — шепотом повторила я. — Вам это так просто не сойдет с рук.

— Это меня волнует меньше всего, — захохотал слетевший с катушек мужчина. — Ты поломала жизнь моему мальчику и за это ответишь.

Он ударил. Ударил больно. Онемевшее тело не слушалось, но я успела подтянуть колени к груди, закрывая живот, поэтому удар пришелся по моим коленям, отчего этот маньяк разозлился еще больше.

Удары ногами следовали один за другим, Руки, ноги, спина, голова. Я не чувствовала ничего кроме сплошной боли. Единственное о чем я молила — это о том, чтобы мой малыш не пострадал.

Хрясть. Это мой нос. Вернее накладной нос сместился на бок. Этот звук отрезвил барона. Он внезапно отступил назад, прекращая эту пытку.

— То, что ты сейчас чувствуешь ничто, — тяжело выдохнул барон, презрительно, брезгливо смотря на меня, а я тихо скулила от боли. Я была одна сплошная боль. — Моя боль сильнее, мучительнее и она не проходит, — говорил он. — Мой мальчик был так молод. У него все будущее было впереди, а ты…

Барон не договорил, а разрыдался.

Я практически его не слышала, так как в голове шумело.

— Но ты ответишь за все, — прорычал сквозь слезы барон и, подбросив фаербол в руке, швырнул им в меня.

Крик ужаса застрял в горле.

Смерть. Быстрая, мгновенная смерть.

Но что-то пошло не так, а может все так и задумывалось? Унизить меня, а потом уничтожить?

Странно, но огонь мне вреда не причинил, лишь сжег одежду вместе с веревками.