Свадьбы не будет. Ну и не надо!

Когда вышла статья о колготках, Беата уже ловила золотую рыбку в совсем иных водах – в изысканной и стерильной атмосфере частной школы «Артефакт». Коллектив женский, по вечерам сплошные тетрадки, и даже родительские собрания не проводятся, огорченно писала в редакцию молодая учительница Татьяна, служившая в другой, но похожей школе. Правда, зарплата хорошая, но на зарплату ведь не купишь счастья в жизни...

«Вот дура, – подумала Беата в этом месте, – как раз на хорошую зарплату его и купишь. Если можешь сама себя обеспечивать, то зачем нужна достойная партия? Ах, любовь? Простите, дамы, но разве кто-то тут говорил о любви...»

Зарплата в частных школах была так хороша, что знакомая учительница русского и литературы (а что еще могла преподавать журналистка, не физику же!) поставила условие: все заработанные Беатой деньги будут отданы ей. После чего с чистой совестью отправилась на Кипр, объявив директору, что ложится в больницу «по женским делам». На место заболевшей Алины Михайловны по большому блату временно взяли молодого специалиста Беату Мстиславовну.

После «Семерых козлят» Беата даже школе была рада. Хотя дети ее пугали, если не сказать – раздражали. Отчасти она разделяла мнение своей подруги, называвшей несовершеннолетних людей опарышами. Своих детей у нее не было, иметь их, честно говоря, не хотелось, и Беата временами подумывала о том, чтобы присоединиться к Интернет-сообществу, известному под названием: childfree. Там собирались люди, решительно не желавшие продолжать свой род. Ничто в их идеологии не вызывало у Беаты протеста, кроме, пожалуй, названия, которое прочно ассоциировалось с «юден-фрай».

«Чем отличается педофил от педагога? Педофил любит детей».

Такой анекдот вспомнила Беата, готовясь сеять разумное, доброе, вечное практически задаром, за одну лишь зарплату в «Ажуре».

Однажды она уже чуть не попала в школу. Это тоже была авантюра из серии «Журналист меняет профессию», только тут журналист решил превратиться в старшеклассницу. Для этого в мире существовал тональный спрей от Cristian Dior, консилер для разглаживания мимических морщинок и прозрачная подводка, делающая глаза круглыми и наивными.

Беата и без подводки выглядела моложе своих лет, но это ее не всегда радовало. Однажды, уже после журфака, она отправилась брать интервью у директора некоей школы. Директрису где-то носило, ее пришлось ждать в предбаннике кабинета, куда вслед за Беатой ввалилась группа веселых тинейджеров, желавших получить экзаменационные работы. Пришла секретарша и выставила шумных ребят в коридор, после чего повернулась к Беате и сердито спросила: «А ты что здесь делаешь?»

Нет, загримироваться под школьницу не было проблем. Куда страшнее оказались физика, химия и алгебра, на которых Беата тут же должна была засыпаться, как радистка Кэт после бомбежки. Полистав учебники, Беата вздохнула и оставила мысль о возрастной роли для стареющей актрисы. Видно, не суждено ей еще раз вступить под школьные своды – и слава богу, что не суждено.

Но журналистская фортуна рассудила иначе. Окончательно запутавшись в спряжениях, Беата захлопнула справочник Розенталя и пошла в гардеробную искать длинную скромную юбку. В брюках и мини педагогам «Артефакта» ходить не разрешалось. А вы говорите – покреативить!

В длинной юбке с наспех зашитым разрезом, с забранными назад кудрями и совершенно ледяными от страха пальцами Беата на следующий день пришла на свой первый урок.

Первый блин, первая ласточка и прочие минорные ассоциации не оправдались. Первый урок стал первой любовью. Беата поняла, что способна полюбить опарышей, то есть, простите, маленьких детей. Даже детей из дорогой частной школы.

У нее были малыши – пяти– и шестиклассники, ужасно забавные и какие-то потерянные. Беата сначала не могла сообразить, почему эти избалованные дофины и инфанты вызывают у нее такое же чувство жалости, как детдомовские питомцы. Она поняла это постепенно, когда они, проникнувшись доверием, начали подходить к ней на перемене и секретничать.

– Беата Мстиславовна! А я сегодня из машины видела, как ворона каталась с крыши. Представляете: села на попу, растопырила крылья – и ка-ак поедет!

– Беата Мстиславовна! А вы знаете, что в метро сейчас опасно ездить! Там могут быть теракты.

– А ты разве ездишь в метро? – спрашивала Беата толстощекого Артема. Тот испуганно крутил головой. В метро он был только в раннем детстве, когда няня на прогулке соглашалась на его уговоры проехаться вверх и вниз по эскалатору.

– А я даже в электричке ездил, – презрительно замечал черноглазый Ромка.

– В электричках нельзя! – пугалась беленькая Настя. – Мама говорит, там бомбы... Нет, бо€мжи. От них болеют.

– Беата Мстиславовна, смотрите, какой мне мобильник купили!

– Беата Мстиславовна!..

«Может, они просто не приучены общаться друг с другом, поэтому бегут ко мне со своими новостями? – гадала Беата. – Нет, не то. Для общения, кроме ровесников, есть мамы, папы, бабушки... Вот именно! Они рассказывают мне вещи, которыми ребенок обычно делится с родителями. Но почему?»