Свадебное путешествие сержанта Мюллера

Грязный ра-а-бота! Пыль, кости, весь в де-е-рьме. У фир колодец я решил делать «ба-а-нный таг», черпать и лить вассер на землю — это не есть орднунг! Я лил в поилки! В одной уже мокнет фельдграу, в другой бе-е-льё, в третий хотел мыться сам… как курфюрст. Жарко! Я весь голый, весь грязный, потный, заго-о-релый, только тряпка на бедрах, к нога привязан веревка от ведро, как безумный таскаю вассер и выливаю в поилка… Цвай поилка полный… Драй поилка полный, фир поилка истчо нет… шнель-шнель! Я-а… Будто раб на галерах. Ха-ха! Ферштейн?

Вдруг, стук копыт! Вас ист дас? В радиусе сто верст и сто лет здесь нет совсем никого… Но! Один конь, один седок, один мешок-сверток… Майн Гот! Как это… дас раубер — абрек! Сам с лошадь прыг! Сверток на землю шмяк! Руку на саблю и бегом ко мне. Злой. Пыльный. Увидел полные поилки воды и замер. Решил, тут вот-вот будет большой отряд, а я чей-то раб. Орет… Спрашивает… Только и разобрал, что меня назвал урус-гяур. Русская собака, значит…

Когда я в Бремене прислуживал у епископа, тот меня учил: «Ганс, если ты не можешь притвориться дураком, то просто выпучи глаза и притворись немым!» Абрек кричит, а я ему: «Му-у!» И ведро с водой подаю. Чистая вода, холодная… вкусная. С самого дна. Раубер не стерпел, надоело ему… саблю бросил, у меня ведро выхватил! И пить… А я его рукой в полный замах, да по голове сбоку хлоп! Хенде у меня длинные… Дас зеен? Маша, хальт! Дай само-о-вар! Я его на стол поставить сам! Ну вот, вы тоже видеть, фройлян, одной рукой, не вставая со стула… Я-а, самовар ведерный. Яволь, не урус-гяур, а дойче юберменш, однако! Наш майстер по рукопашка в учебке мною на тренировках пугал: «Запомните сы-ы-нки, вы все под кулаком у Мюллера!» Вот и абрек узнал, что есть «тяжкий бремя белого человека». Ха-ха, шутка! Упал, где стоял. Голова повис на сломанный шея… Нет раубер — нет проблема!

Залез на кучу камня. Осмотрелся. Больше никого нет. Лошадь пьет, как в последний раз… Повод привязал к столбу и вижу — сверток вроде бы шевелится. Я руку сунул, а меня внутри зубами хвать! Деннер ветер, больно! Сдернул кошму — связанная девка. Грязная, худая, смотрит злыми синими глазами и молчит. До крови в руку вцепилась. Смерти ждет… Я так удивился, что забыл, где и кто… Гутен абенд, говорю и улыбаюсь… Я-а, это было зря, у меня спереди все зубы вставные, из нержавейки — свои в голод выпали. Тут Маша сознание и потеряла… Испугалась! Что было потом? Орднунг, согласно плану — банный день. Для Маши… Первый раз в жизни мыл голую фройлян в теплой ванне… А она первый раз в жизни мылась с мылом… Сюрприз! Вся в синяках, ноги сбиты в кровь, из одежды только рваные тряпки… так до ночи и не очнулась.

Что с абреком? Абрек нам не нужен! Обыскал его, всунул одну ногу в стремя и на пферд цыкнул… Потащила! След по земле остался — зер гут. Если погоня его ищет, так пусть найдет… Совсем бедный мне раубер попался — сабля, кинжал и мешочек с золотом. Четыре монеты и два кольца. Большое и маленькое. А потом я поил фройлян чай со сгущенным молоко под ночными звездами. А потом Маша плакала… Она тоже сирота. Убили у неё в деревне… всех. А потом она меня обняла и улыбнулась так, что я всё забыл и понял, что если она не сможет идти ногами, то я её понесу на руках… хоть на край земли. Так на утреннем сеансе связи и доложил. Сержант Ганс Мюллер обращается с рапортом — просит зарегистрировать его брак с де-е-вицей Марией… немедленно.

Почему так? На радиосеансе, пока Маша спала, узнал, самолет за мной не прилетит. Нападение на Зюйд группу. Оба топографа убиты. Склад сгорел. Летуны сели и приняли бой. Один ранен. Теперь чинят шасси. Если и взлетят, следующий посадка «на брюхо». Потянут домой на бреющем, пока хватит горючего. А нам — курс норд, пешком. Или дойдем, или умрем. Хочу умереть женатым человеком!

Вечером ответ: экселенц Сокол лично просит(!) у сержанта Мюллера 24 часа на размышление. Ждать на месте, вдруг у летчиков получится сесть. Я спросил, есть ли у них с собой лишний одежда? Сапоги 36 размер и одеть фройлян 48 размер, 4 рост. Моя невеста совсем голый! Ругаюсь… Маша сидит рядом, в маскхалате. Глаза круглые, думает: Ганс спятил. Как объяснить? Рассказывал про себя всю ночь — не верит. Включил ей наушники на канал «Музыка — точное время». Слушай, говорю, привыкай к голосу далекой Ангария. Завтра вообще будем учиться летать… если повезет. И сам побежал маскировать колодец камнями…

Рано утром пролетел самолет. На двух моторах из четырех… у самой земли… Половина лобовых стекол нет, весь в дырках, один колесо висит боком. Сделал круг, бросил мешок. Там одежда для Маши и письмо — приказ шнель убегать. Мертвых топографов пытали, они могли всё сказать. Татары и нас тоже могут искать и ловить…