Свадебные одолжения (СИ)

— Я могу сходить купить что-нибудь, — предложила я. — Чего бы ты хотела?

Она закрыла дверь из нержавеющей стали.

— Я схожу, — и бросила взгляд на блокнот на дальнем краю стола. — У тебя впереди тяжёлый вечер.

Чем я должна была заниматься — коротать вечер за проверкой экзаменационных работ. Ох. Если не считать того, что теперь мне ни к чему спешить с проверкой, поскольку после произошедшего, эти выходные мы не посвятим своему медовому месяцу. Вот блядь. Билеты на самолёт.

Огромные деньги, которые вряд ли можно вернуть.

— Индийскую еду? — спросила Грэйс. — Тайскую?

— Я не голодна, — ответила я. — Так что, какую захочешь.

— Хорошо. Тогда я скоро вернусь.

Лучше бы она ушла молча, но я всё равно испытала облегчение, услышав её слова.

ГЛАВА 4

Не совершила ли я непоправимую ошибку? Ощущение этого нарастало с каждым сделанным мной телефонным звонком.

— Просто откладываем! — настаивала я перед лицом повторяющихся соболезнований и сочувствий.

Если в итоге мы собирались пройти через это, то почему именно в выходные?

Если мы достигли точки понимания, что хотим посвятить себя друг другу, почему не сделали этого? Никто не хотел показаться невежливым и поэтому не спрашивали напрямую, но я начала задавать эти вопросы себе. Грэйс вернулась с пиццей и пивом. Мы немного поболтали за ужином. Будто незнакомки на первом свидании. А затем она опять ушла в свой кабинет. А у меня закончилось терпение и, отложив записную книжку, я взялась за проверку экзаменационных листов. В любом случае, я уже отменила церковь, торт, цветы, фотографа и поставщика еды. Это были самые крупные траты.

Теперь уже поздно что-либо менять. Но на душе легче не стало. Я чувствовала себя больной. У меня не было чувства, что я сделала нечто смелое. Нет. Было ощущение, что я поступила подло. Словно у меня сдали нервы. Струсила. Подвела Грэйс. И подвела себя. Но если меня одолевали сомнения, правильно ли было бы это делать? Разве я поступила неправильно? Или я перепутала предсвадебный мандраж с подлинными сомнениями? Я не знала. И если раньше я волновалась и боялась, то сейчас меня больше беспокоило и страшило время, когда придётся укладываться в кровать. В одиночестве. Грэйс ещё работала в кабинете, когда я улеглась в постель. И таращилась на звёзды через прозрачную крышу, минуты утекали, пока я прислушивалась к звукам из коридора. Я пролежала в кровати около двух часов, когда Грэйс открыла дверь кабинета и прошла по холлу, выключая светильники. Она прошлась по спальне, помылась в прилегающей ванной и наконец-то легла в постель. Я потянулась поцеловать её.

— Ты проснулась, — сказала она.

А что она думала? Что я буду мирно обниматься с подушкой после всего, что случилось сегодня вечером?

— Да, — сказала я.

Наши губы соприкоснулись, мятно-свежие и вежливые.

— Спокойной ночи, Ундина, — сказала Грэйс, падая на простыни.

Моё сердце упало вместе с ней.

— Спокойной ночи.

Мы лежали неподвижно и молча. Через прозрачный потолок я видела мерцающие вдалеке звёзды, вечные и равнодушные. Как нам выбраться? Я задумалась. Мы должны выбраться. Наверное, мне стоит сказать это вслух.

Что я и сделала:

— Что насчёт нашего медо… поездки?

Молчание.

— Может быть, нам надо поехать? Это лучше, чем билеты просто пропадут. Представим, что это отпуск?

— Может быть, — наконец отозвалась Грэйс. — Если ты этого хочешь, — и опять умолкла. А затем сказала: — Я не знаю.

У меня в животе словно поселился калейдоскоп из бабочек. И все они стали трепетать.

— Ладно. Если ты так считаешь…

— Не вижу, чему тут радоваться, — тихо сказала Грэйс.

Тревожное трепетание? Нет, это больше похоже на пчелиный рой.

— Не радоваться. Но может, если нам уехать вдвоём подальше, то всё наладится.

— Разве проблема в том, что тебе кажется, что мы мало времени проводим вместе?

— Нет.

— Нет, — согласилась она.

Я спросила твёрдо, как только могла:

— Ты хочешь всё отменить?

— Так вот о чём речь, да?

— Отсрочка. Вот и всё.

— Ты выбрала какую-то другую дату? — вежливо поинтересовалась Грэйс.

— Я…

Она не стала ждать окончания фразы, сказала тем самым ровным тоном, который становился очень знакомым:

— Я пытаюсь разобраться. Но не понимаю. Если ты не хотела свадьбы, то почему не сказала ещё несколько недель назад?

Потому что я хотела. Хотела любой ценой. Или думала, что хотела. Но последнее время, всё больше и больше меня тревожило, что произойдёт, если затея не сработает. Просто подумала, что не вынесу этого. И не хотела рисковать, пока точно не буду знать, что мы готовы.

— Я не виню тебя, за то, что ты злишься, — сказала я. — Я должна была рассказать немного раньше. Должна была…

— Даже не знаю, злюсь ли я. Не знаю, что чувствую, правда. Такого я не предвидела. Мы с Джессикой обычно говорили: “это всего лишь клочок бумаги”. Но это не просто клочок бумаги. Будь это клочком бумаги, то не стало бы проблемой — то, что я вновь возвращаюсь к тому, что ты предпочла не брать на себя обязательства. Это решение, принятое тобой осознанно.

Для Грэйс это была очень длинная речь, она заслуживала вдумчивого и искреннего ответа.

Ответа, что каминг-аут поспешен и сумбурен: