Свадебный кастинг

– Но я, наверное, все-таки редкий случай, – вздохнула она. – Ну, я ему объяснила, почему так получилось. Капитан потом ушел, хотя я и уговаривала его остаться до утра – район у нас неспокойный, а он все равно ушел. А утром мама пришла и тут же запах табачного дыма учуяла, хотя я и проветривала квартиру изо всех сил, даже сквозняк устраивала. Она так обрадовалась, что у меня наконец-то кто-то появился! Она же сама с моим папой недолго прожила, он погиб. У нее потом был друг, но замуж за него она так и не вышла – побоялась, что мне плохо будет. А тут она мечтать начала, что у нас с капитаном, может быть, что-то и сладится, а я только посмеялась – не с нашим рылом в калашный ряд соваться.

– А оказалось, она была права! Смотрите, как ваша жизнь изменилась! Да вы и сами сказали, что счастливы! – напомнила я.

– А как же мне не быть счастливой, когда у меня от любимого человека дети будут? – улыбнулась она. – Мы с ним потом еще несколько раз встречались, когда мамы дома не было, а потом... – Она вздохнула и отвернулась.

– Анна! – встревожилась я. – Если с вами что-нибудь случится, то генерал меня со свету сживет! Лучше не говорите ничего, если вам больно!

– Да бросьте вы! – удивилась она. – Он добрейшей души человек!

– Это по отношению к вам! – возразила я. – А на меня это не распространяется!

– Да. В гневе он крут! – вынуждена была признать она. – Я помню то утро, когда я пришла, а шинели капитана на вешалке уже не было. Генерал мне тогда сказал, что его срочно телеграммой вызвали на службу и он вылетел в Москву первым же рейсом. У меня прямо тут же ноги подкосились, и я на пуфик в прихожей рухнула, а он взял меня за подбородок, поднял мое лицо, заглянул в глаза и сразу все понял. Ох, как он ругался! Он своего сына и паразитом, который и тут своего не упустил, называл, и прохиндеем, и мерзавцем, и проходимцем. А потом утащил меня на кухню, валерьянки накапал и утешать начал. Говорил, чтобы я выкинула этого подлеца из головы, обещал поискать среди местных офицеров холостых и подобрать мне хорошего мужа, а я ему на это ответила, что мне никто, кроме его сына, не нужен.

– Да уж польстили вы ему! – совершенно серьезно сказала я.

– Как бы не так! – усмехнулась она. – Тут он так разбушевался, что я даже за него испугалась – сердце-то у него не молодое. А когда успокоился, заявил, что он этому подлецу, который походя жизнь девчонке искалечил, при следующей встрече башку оторвет.

– А мама ваша как к этому отнеслась? В смысле, к отъезду капитана, а не к тому, что его отец ему башку оторвет? – спросила я.

– Утешала меня, да только напрасно – я же знала, на что шла, только не предполагала, что все так быстро кончится. Мы даже попрощаться не успели. Зато счастливой в своей жизни я действительно была – есть что на старости лет вспомнить, – грустно улыбнулась Анна.

Конечно, мне было очень интересно узнать, как отнесся к этому Алексей – ведь он привык всегда защищать свою сестренку, и очень странно, что он в этот раз не вмешался. Или вмешался? Но вот спросить об этом у Анны я не решилась – раз Людмила Алексеевна ни слова об Алексее не сказала, то и мне не следовало эту тему затрагивать, а то вдруг Анна разнервничается.

– И что же было дальше? – поинтересовалась я.

– А то же, что и прежде. Я работала у генерала, и о его сыне мы с ним никогда больше не говорили. А потом я поняла, что беременна. Мама очень обрадовалась и чуть ли не на коленях умоляла меня ни в коем случае не делать аборт. Она говорила, что уж вдвоем-то мы малыша как-нибудь поднимем, что раз они с бабушкой смогли меня вырастить, то и мы сможем. Я генералу ничего говорить не стала, чтобы он не подумал, что я в родню ему напрашиваюсь или еще что-нибудь в том же духе, например на деньги какие-нибудь претендую. Только он сам обо всем догадался.

– Как же он смог? – изумилась я. – Мне кажется, мужчины в таких случаях все узнают последними.

– Так я решила хрустальную люстру помыть, а потолки в его квартире очень высокие... – начала Анна, и я подтвердила:

– Я была там и сама видела. Метра четыре, не меньше!

– Нужно было на обеденный стол стремянку поставить и уже с нее мыть. Я на стул встала, чтобы потом на стол перешагнуть, и тут у меня голова и закружилась! Мне так плохо стало! Я еле-еле на пол спустилась, на стул рухнула, сама бледная, по лицу пот течет... – вспоминала она. – А генерал подошел, в лицо мне заглянул и аж ахнул: «Анечка! Да ты никак беременна?» Что мне оставалось делать? Призналась я.

– Представляю себе, что он говорил о своем сыне! – покачала головой я.

– При мне только пообещал пристрелить его как собаку, а больше я ничего не слышала, потому что он в свою комнату ушел и вышел оттуда уже в парадной форме и со всеми наградами.

– Наверное, целый иконостас! – воскликнула я.