Свадебный огонь

Кассандра вздрогнула и заглянула ему в глаза. Нет, любящие мужья смотрят иначе.

— А ты... ты меня захочешь?

— Конечно.

— Даже, несмотря на...

— Несмотря на что?

Кассандра стала внимательно рассматривать свои ладони. Настал момент, которого она боялась больше всего. Но ведь все равно придется об этом говорить, рано или поздно.

— Может быть, тебе еще нужно время?

— Скорее всего, ты прав, — вздохнула она. — Но не по причине, о которой думаешь ты. — Она поняла, что придется все равно говорить сейчас правду. — Алекс, после рождения Бенджамина я была третьей женой военного вождя.

Она увидела, как он изменился в лице.

— И может быть, у меня от него будет ребенок. — Она замолчала и стала кусать нижнюю губу. — Я не знаю точно, но это возможно. И если теперь я... то есть мы... в итоге мы никогда не узнаем...

— Чей это будет ребенок? Ты считаешь себя беременной?

— Я не знаю.

Алекс вздохнул.

— Надо просто сориентироваться в датах.

— Я понимаю, — в голосе Кассандры прозвучала печаль. — Но беда в том, что я уже давно не слежу за месяцами. Я даже не знаю, лето сейчас или осень.

— Почти осень, — рассеянно заметил он и снова замолчал.

Кассандра села возле него, не понимая, как лучше ей сейчас поступить — уйти или оставаться.

— А может быть, нам и не нужно знать всего этого? — неожиданно сказал он. — Если ты не против, сделаем вид, что ничего не было, а там будь что будет.

— Тебе действительно хочется быть со мной? — удивилась она.

— Кого бы ты ни родила, ребенок все равно будет похож на одного из нас.

Она с изумлением уставилась на него, а потом рассмеялась.

— А вот так ты мне нравишься еще больше, — радостно сказал Алекс, целуя ее так, что у нее сразу же закружилась голова.

Потом он внимательно осмотрел ее индейскую одежду.

— Ты не будешь возражать, если я сниму с тебя все это? Ты даже представить себе не можешь, как часто я мечтал о тебе. Мне и сейчас еще кажется, что это только сон, и я все время боюсь потерять тебя.

— Милый мой, Алекс, — вздохнула она и прижалась к нему всем телом. Ею тоже вдруг сразу овладел настоящий любовный голод. И они вдвоем, соскучившись друг без друга в течение долгих месяцев, никак не могли утолить эту страстную тягу любить без оглядки на что бы то ни было. Все вокруг не имело никакого значения. Только они вдвоем, и блаженство их любви.

Когда потом, уставшие и счастливые, они молча лежали рядом, Кассандра впервые подумала о том, что все неприятности, наверное, забудутся, и они преодолеют свои трудности.

— Знаешь, моя родная, — Алекс приподнялся и, опершись на локоть, заглянул ей в лицо. — Мне показалось, что у индейцев ты научилась не только строить вигвамы.

Она едва не вспылила. Как он может говорить ей такие вещи? Но Алекс, смеясь, добавил:

— Я не жалуюсь. Я делаю тебе комплимент. Ты стала еще лучше.

— Алекс! — Она не могла сдержать удивления. Неужели он не ревнует? Она привстала и потянулась к своей одежде.

— Не надо, — он отбросил ее одежду в сторону. — Мы с тобой в пустом лесу, а костер еще хорошо горит. Не надо, не одевайся. — Он обнял ее за талию. — Я просто обожаю тебя, Кэсси.

— Я боюсь, что это только сегодня. А завтра ты все обдумаешь и неизвестно, простишь ли меня.

— Я любил тебя и раньше, Кэсси. Но мне всегда казалось, что я слишком стар для тебя. Теперь, однако... — он усмехнулся, — я вижу, как ты повзрослела.

Глава 16

Новое убежище показалось им роскошным дворцом по сравнению с бревенчатым сараем четы Бэттсов. Квентин и Эфемия Мак-Ивен выстроили даже псарню. В доме было несколько комнат, а рядом под крышей небольшой загон с сельскохозяйственными орудиями. По двору носились гончие и дети Мак-Ивенов. С семьей жил брат Квентина — Робби. Со всех сторон ферму окружали поля с хлопчатником и кукурузой, отвоеванные у леса. Братья готовили для отправки на плоту недавно собранный урожай хлопчатника. Продавали его в Вашингтоне.

Они предложили Алексу проживание, одежду, питание и поездку с ними вниз по реке в обмен на лошадей, и после недолгих торгов он согласился.

Его жена, Эфемия, невысокая женщина с выступающей вперед, как у голубя, грудью, заправляла всеми домашними делами. Она посмотрела на Кассандру неодобрительно, когда узнала, что та была в плену у индейцев. С подозрением осмотрев Бенджамина, она заметила, что он тоже очень похож на индейца.

— Он похож на Алекса, — возразила Кассандра. — Он только родился во время моего плена у индейцев.

Пронизывающий взгляд Эфемии, как показалось Кассандре, читал все ее тайные мысли, в том числе и о новой беременности.

— А где вы и мистер Харт заключали свой брак? — с кислым видом спросила Эфемия.

— Торговая точка Уэббера на Тринити, — хмуро ответила Кассандра.

— Но там нет священников, имеющих право совершать такие обряды.

— Мы вступили в брак по взаимному согласию, — тихо сказала Кассандра. — А потом у нас была церемония недалеко от Сан-Антонио.

— Проведенная католиком? — в ужасе воскликнула Эфемия. — Но этот брак не имеет силы перед лицом Господа нашего!

— А перед лицом закона имеет, — отрезала Кассандра.