Свадебный переполох

Какое-то время Джози молчала. Потом начала говорить – о своей матери, о ее последних днях.

– Больница приводила ее в ужас. Она хотела умереть дома.

– Ты ухаживала за ней? Долго? – спросил он, когда она опять замолчала.

– Несколько месяцев. Шесть… может, семь. Алек себя не утруждал.

– Алек? Твой отчим? А отец?

– Погиб на войне в Персидском заливе. А Алек… Думаю, маме было очень одиноко. У нее был дом, который оставили ей родители, пенсия солдатской вдовы плюс неплохой заработок всего за несколько часов в день. Алек очень хотел переехать к нам, но ему пришлось жениться на маме, прежде чем она позволила ему это.

– А ты? Тебя он не трогал?

– Нет. Он знал, что я вижу его насквозь и не упущу возможности выставить из нашего дома. Со мной он был осторожен. – Джози посмотрела на него. – Ты подумал, что?..

– Ну, такие мысли приходили мне в голову.

– Нет, со мной это никогда не случилось бы. Это все равно что потерять над собой контроль. Ведь в этом и заключается секс, верно? Полностью сдаться?

– Это обоюдная капитуляция, Джози. Подарок для двоих.

– Обоюдная? Я никогда так не думала…

Гидеон не верил своим ушам. Упрямая, напористая Джози, похоже, мало знает о сексе. И, судя по всему, никогда ничего подобного не испытывала. Должно быть, манипулятор, подчинивший себе ее мать, внушил девушке отвращение к любви. Заставил увидеть в этом слабость…

– Так что же случилось, Джози?

– Однажды медсестра, которая приходила два раза в день, предложила мне подышать свежим воздухом, в то время как она посидит с мамой. Алек был на работе. Погода в тот день стояла теплая, солнечная. В парке цвели розы. Я села на скамейку, вдохнула их аромат и заснула. Представляешь, Гидеон? Я проспала больше часа, а вернувшись, обнаружила дома только Алека. Он сказал, что, когда медсестра ушла, у матери начался приступ и он, не зная, что делать, вызвал скорую. Пока я добиралась до больницы, они успели подключить ее к аппаратам, а мама очень боялась этого.

– В этом не было твоей вины, Джози.

Она покачала головой:

– Конечно, была. Я провела рядом с мамой три дня. Алек ни разу не пришел в больницу. А когда я после смерти моей матери и его жены пришла домой, то нашла его в кухне с какой-то девицей. Она была в мамином халате и пила чай из ее чашки.

– Ох, детка, – прошептал Гидеон.

– Я просто взорвалась, Гидеон. Я потеряла над собой контроль. Я вырвала чашку, сбросила все со стола. Чайник упал на пол, девица начала кричать, что я ее ошпарила. Алек попытался меня остановить, но я вырвалась и, схватив стул, ударила его по голове…

Воздух был неподвижен. Не дрогнул ни один лист. Единственным звуком был шум водопада.

– Приехала полиция и забрала меня. Но я была неуправляема. Врачу пришлось сделать мне укол, а когда он узнал, что я натворила, то предложил поместить меня в психиатрическую клинику – для моей же собственной безопасности.

Ее горло сдавило от едва сдерживаемой ярости. Даже сейчас.

– Мне не было предъявлено никакого обвинения, – продолжала Джози.

– Ну, больница все же лучше, чем тюрьма.

Она повернулась к нему:

– Ты так думаешь? Ты действительно так думаешь? Если бы меня отправили в тюрьму за оскорбление действием, я, пожалуй, могла бы снискать своего рода уважение. Но от клейма психически больной никогда не избавиться. Меня держали там шесть месяцев. Шесть месяцев, Гидеон!

– Шесть месяцев? Но ты же не была больна! Ты была разгневана, ты страдала.

– Я чуть не покалечила двоих людей. Врачи наблюдали за мной, заставляли проходить тесты, пока я не научилась контролировать каждое слово, каждое движение. И только когда я стала совершенно послушной, меня решили отпустить.

– Что же ты сделала?

– Я пошла домой. – Джози до сих пор помнила, как приближалась к своему дому, как заставила себя постучать. Дверь открыл совершенно не знакомый ей человек. – Гидеон, Алек продал дом моей матери. Теперь там жили чужие люди. Их дети играли и качались на качелях, которые смастерил для меня мой отец.

– Как он мог так с тобой поступить?

– По завещанию, которое моя мать составила после гибели папы, все отходило мне, но, очевидно, оно стало недействительным, поскольку она второй раз вышла замуж. Алек автоматически стал ее наследником. Я пошла к соседке, хотела выяснить, куда он уехал. Я не собиралась никому причинять беспокойство. Меньше всего мне хотелось снова попасть в больницу. У меня ничего не осталось… Ни одной фотографии матери… Медалей отца…

– Что сказала соседка? – спросил он.

Джози покачала головой. Это уже не имело значения. Она видела реакцию Гидеона. Ему было неприятно находиться рядом с ней.

– Джози?

– Она попросила меня подождать, закрыла дверь перед моим носом, а сама начала звонить в социальную службу. Чтобы они приехали и забрали меня. Эта женщина знала меня с детства, и все равно ей было страшно. – Она вздохнула. – Потом… потом я нашла работу в отеле. На кухне. Где главной моей обязанностью было мытье кастрюль. Даже чистку картофеля они не могли мне доверить. Ведь тогда им пришлось бы дать мне нож.

– Неужели тебе не к кому было обратиться?

– А ты как думаешь? – огрызнулась она.