Свадебный салон ведьмы Агаты (СИ)

Полева тихонько всхлипнула и украдкой смахнула с глаз слезы. Она не удержалась и обняла хама за плечи. Тот удивленно принял ее объятия и погладил мавку по спине, поправляя ее длинную косу.

Я скривилась при виде их телячьих нежностей и закатила глаза.

— Азимчик… Как это грустно… — пробубнила мавка, уткнувшись носом ему в грудь, потому что выше просто не позволял ее рост.

— Ничего. Я найду Чашу Феникса и… — Азим резко умолк, словно взболтнул лишнего.

— Чашу Феникса? — удивленно переспросила я. — Ты веришь в ее существование?

Мне знакомо было это название, ведь я фанатично изучала всевозможные артефакты в академии. Последние упоминания об этом магическом предмете терялись где-то в 14 веке. Согласно легенде, алхимик Обливион изловил последнего феникса в Зачарованном лесу, поместив его душу в рубин, а тело — в чашу. Она могла даровать новую жизнь единожды любому мертвецу, даже если тот превратился в тлен. Нужно было лишь полить водой прах из этой чаши. Обливиона схватили чистильщики и предали эфиру, развеяв его дух, а чашу уничтожили. Однако существует версия, по которой алхимик успел скрыть свой артефакт от чистильщиков и тот уцелел, дожидаясь своего часа.

— Да, верю! Она есть.

— Откуда такая уверенность? Уже больше шести веков прошло, а чашу никто не видел. Да и никаких подтверждений ее существования нет.

— А вот и есть! Это вовсе не легенда, а быль. Историю чаши и алхимика Обливиона рассказывали мне мои родители, а им — их родители. Мой предок был свидетелем случившегося.

— Вот так и рождаются легенды, — возразила я.

— А вот и есть! Это вовсе не легенда, а быль. Историю чаши и алхимика Обливиона рассказывали мне мои родители, и им — их родители. Мой предок был свидетелем случившегося.

— Вот так и рождаются легенды, — возразила я.

— Тогда как вы объясните вот это?! — выпалил раздраженный Азим и достал из кармана пиджака телефон, поклацал в нем что-то и ткнул мне в нос экран.

— Что это? — я нехотя взглянула на фотографию. На ней был какой-то камень, похожий на рубин.

— Это рубин Обливиона.

— Угу… — скептически хмыкнула я и улыбнулась, сложив руки на груди. — Что-то мы заболтались. А работы куча!

Сдерживая смешки, я отправилась к себе и принялась перебирать документы в своем кабинете, уже не вникая в нелепые россказни Азима. Зато Полёва была благодарным слушателем и внимала каждому слову хамелеона, не подвергая под сомнение ни единого факта.

— Это тот самый рубин! Мой пра-пра-прадед оказался в плену у того самого Обливиона, но ему повезло — алхимик не успел сгубить его. Чистильщики выпустили всех плененных магических существ на свободу. Так вот, мой предок сбежал оттуда не с пустыми руками.

— А где же девалась чаша тогда? — расспрашивала Полёва.

— Чашу забрал кто-то из рода оборотней. Я пытался найти потомка того самого волколаки, чтобы объединить наше наследие воедино, но пока безуспешно. Но я найду его.

— А почему ты думаешь, что он уступит тебе столь ценный артефакт?

— Ради этого я пожертвую чем угодно, заплачу любую цену. Это вопрос выживания моего рода.

— Ты воскресишь кого-то из родных?

— Я воскрешу себе невесту.

— Невесту? — разочарованно переспросила Полёва.

— Да. Хамка, которую я оживлю, станет моей женой, и мы продолжим род хамелеонов. Такова цель моей жизни.

Услышав слова Азима, я чуть не прыснула со смеха. Они услышали мое подавленное хихиканье и устремили взгляд в сторону моего кабинета. Азим обиженно замолчал, а Полева с укором прикрикнула:

— А я верю Азиму, между прочим, Агата Константиновна!

— А знаете, во что верю я? — выглянула я из-за шкафа в открытую дверь.

Оба вопросительно уставились на меня.

— Я верю в то, что Милана Курилова будет очень недовольна, если через двадцать минут никто не прибудет к ней для презентации декора!

Азим убрал телефон в карман, торопливо взглянув на время.

— Не обижайся на Агату Константиновну, Азимчик… Зато я верю тебе и верю, что у тебя получится исполнить свою цель.

Она мечтательно взглянула на него и сложила ладони у груди. Хамелеон улыбнулся и тепло обнял мавку, а когда они разъединили свои объятья, то в торговом зале стояли уже не Азим и Поля, а две Поли.

— Ну все, я готов, — сказала копия мавки и направилась к двери, в то время как настоящая принялась за работу воодушевленная, радостно напевая что-то себе под нос.

«Да уж… Не хватало еще, чтобы Поля влюбилась в этого хама…» — подумала я, наблюдая, как мавка развешивает свадебные платья, пританцовывая вокруг манекенов.

Симпатия Полёвы к этому позеру удивляла меня. Какой бы трагичной ни была его история, этот парень не вызывал во мне таких искренних теплых чувств. Но я постепенно привыкала к нему.

Честно признаться, мне и самой стало легче с появлением у нас Азима, ведь я, наконец-то, смогла всецело сосредоточиться на свадьбе Мариинны и Виктора, не отвлекаясь на повседневную рутину в салоне. А точнее, — сосредоточиться на срыве свадьбы…