Сваха для монаха

— На каком болоте? — подала голос Мариша.

— Кого, говорят, убили? — раздались заинтересованные голоса.

Женщина прожевала кусок бутерброда с домашним сливочным маслом и джемом из крыжовника и заговорила:

— Сама не знаю, не видела. В Ильичевке мы с вами в это время были. А только говорят, что человека убили! Мужчину. Вроде бы приезжий. Наш капитан туда к Никольскому скиту самолично бегал.

Мариша тяжело вздохнула. Все понятно. Им рассказывают про труп бедного психа. Его-то вчера и нашел капитан. Подруги уже были в курсе случившегося. И хотя теперь обошлось без подробностей, но аппетит все равно был уже испорчен. Без всякого удовольствия подруги доели кашу. Выпили по стакану еще теплого молока и сжевали кусок черного с изюмом и орехами хлеба, даже не чувствуя его потрясающего вкуса. И уже совсем в тоске вышли из трапезной. Теперь им предстояло разыскать брата Илию. И выяснить, какую работу он придумал для них на сегодня.

Но, увидев их, монах повел себя несколько странно. Вначале он замер, словно не зная, на что решиться. А потом круто повернулся и зашагал в обратном направлении. Подруги переглянулись. И помчались за ним следом.

— Доброе утро, отец Илия, — приветствовали они монаха.

Тот сделал вид, что оглох и ослеп, и еще прибавил шагу. Но подруги не отставали. Забежав вперед, они перегородили монаху дорогу. Тут уж он никак не мог сделать вид, что не замечает их.

— Доброе утро, — повторила Мариша.

— Как вы могли?! — скорбно воззвал к ним монах вместо ответа. — Я послал вас в удаленную от мира обитель, чтобы вы помогли там, а не разоряли ее.

— Вы это о чем? О приюте для психов? Так мы там ничего не портили!

— Вы наслали на сестер милицию! И теперь им, бедным, не дают покоя. Да еще грозится приехать жена того пациента, который сбежал от них.

Мариша нахмурилась.

— Интересно вы, отец, рассуждаете, — заметила она. — Между прочим, от сестер не обычный пациент сбежал, который погулял себе по лесам, по речкам, да и обратно вернулся. От них убийца сбежал. И тот факт, что ему самому потом отрубили голову, сути не меняет.

— Что?

— А то, что этого психа обвиняют в убийстве вашего художника и покушении на жизнь девушки из гостиницы.

— Этого не может быть! — резко возразил монах. — Я и отец настоятель лично беседовали с каждым из пациентов лечебницы. Все они мирные люди. И не способны на агрессию.

— Это следствие будет решать.

— Следствию не все ведомо!

— А вам? Что вам известно про убитого? Кто он такой?

— Мирской человек. Историк. Профессор. Очень далекий от суеты и жестокости мира.

— Что же этому человеку не сиделось у монахинь?

— Это мне не ведомо.

— Зато нам ведомо! — сказала Мариша. — Он сбежал, чтобы по душам потолковать с Владимиром.

Казалось, монах был изумлен.

— С художником? Они были знакомы?

— В том-то и дело, что, оказывается, были. А теперь Владимир мертв. Понимаете?

Некоторое время монах постоял, погруженный в раздумья.

— Сегодня приезжает жена убитого профессора, — сказал он наконец. — Если хотите, можете с ней поговорить.

Еще бы подруги не хотели. К тому же они поняли, что прощены. И брат Илия больше не держит на сердце против них никакого осуждения.

— Я буду молиться, чтобы не ведомый нам пока убийца раскаялся, — произнес монах. — Кстати, вас спрашивал наш участковый. Ступайте к нему. А я встану на молитву.

И ушел. Сами подруги придерживались мнения, что молитва — дело хорошее. И раскаяние тоже. Но без человеческого фактора в виде следователя и тюремной камеры ни один преступник не раскается. Еще чего! Человек ведь в большинстве случаев рассуждает просто. Ну, совершил один раз кражу или другое преступление, получилось удачно, так чего раскаиваться? Наоборот, радоваться нужно, что все сошло гладко.

Это только во времена Достоевского все какие-то тонко чувствующие хлюпики попадались. Один старушку зарубил, так потом целую толстенную книгу мучился. А в наше время где такие водятся? А нигде! Нету их. Убил — не поймали, и очень даже здорово. Во второй раз можно то же самое провернуть. А потом и в третий и так далее.

Нет уж, одной молитвой тут никак не обойдешься. Нужно действовать. И подруги приступили к действиям.

Для начала они сделали то, что им было велено. То есть пошли к капитану. Он был дома. В Ильичевку «потрошить» монахинь на предмет установления личности их убитого пациента отправился Коля. Видимо, ему удалось навести среди них шороху, раз сестры начали звонить в монастырь и ябедничать.

При виде подруг капитан снова начал как-то странно ухмыляться и дергаться, пытаясь скрыть свое веселье.

— Что это с вами? — невольно заинтересовалась Катька.

Если вчера она была готова списать странное поведение капитана на самогон, бушующий в его крови, то какое оправдание есть у того сегодня? Вроде бы выглядел капитан трезвым. И был даже тщательно выбрит и надушен. И даже его форменная рубашка и брюки перестали выглядеть такими жеваными.

— В честь чего парад?

Но капитан лишь махнул рукой и снова странно заулыбался.

— Неприятности у нас, — сообщил он. — Крупные неприятности.