Сваха для монаха

— Ну да, — подтвердила она, усаживая подруг в своей рабочей комнате за столом, заваленным какими-то лоскутками. — Естественно, я его знала. Хотите чаю?

От чая девушки не отказались. Как известно, ни один другой безалкогольный напиток не располагает так к откровенному разговору, как чай. Валентина Ремовна — так звали женщину — знала толк в чае. Она заварила густой крепкий напиток, щедро сдобренный какими-то душистыми травами. Сделав по глотку, подруги почувствовали, что готовы пить этот чай до бесконечности, так завораживающе пахли положенные в него травы.

— А что вы сейчас делаете? — спросила Мариша, показывая на гору лохмотьев.

— Пытаюсь соорудить свадебное платье женщин ижоры, — сказала женщина. — Трудность в том, что тут остатки нескольких платьев. И узор на каждом немного отличается.

И она тут же резким движением отодвинула лоскутки прочь.

— Это все не важно, — произнесла она, устремив на подруг горящий взгляд своих темных глаз. — Вы хотели поговорить со мной о профессоре? Ведь так?

— Так.

— И что вы хотите узнать?

— Правда, что он причастен к краже той картины?

Валентина Ремовна помрачнела.

— Правда. Но уверяю вас, профессор не знал, что совершает преступление!

— Не знал? Как это не знал?

— Ему совершенно задурили голову! — сердито произнесла Валентина Ремовна. — Знаете, Иван Сергеевич в быту был сущее дитя. Всем доверял, всему верил. И обмануть его доверие было проще простого.

— И кто его обманул?

— Дружил с ним один человек. Профессор мне про него как-то рассказывал. И я сразу сказала, чтобы он этому человеку не доверял.

— Художник?

— Что? А! Да! Художник.

— А вы его сами видели?

— Нет, откуда? — удивилась Валентина Ремовна. — Он в другом музее работал, в Питере. Помню только, что фамилия у него для художника совсем неподходящая была — Сухоручко.

Подруги переглянулись. Ага! Так они и знали, что профессор Матюшин и Сухоручко были знакомы.

— А где же профессор с этим Сухоручко познакомился?

— Не знаю. Наверное, где-то по работе пересеклись. Профессор много времени в архивах и музеях проводил. Для его исследований эти места самыми хлебными были.

— И что же Сухоручко сделал?

— Обманул он профессора. Там у себя, в своем музее, гадить не захотел, умный такой. А вот тут у нас аферу и провернул. Обманул профессора.

— Как?

— Наплел ему с три короба. И заменил одну картину на другую. Сказал, что только на время. А сам забрал картину и сбежал.

— Но это же абсурд! Кто же поверит в такое?

— Сразу видно, что вы лично не знали профессора, — вздохнула Валентина Ремовна. — А я вот ему сразу поверила, когда он мне рассказал. Голова у него была занята исключительно его работой. Но когда профессор все же понял, что Сухоручко его попросту обманул и подлинник возвращать не собирается, он сразу же в милицию пошел. Сам!

— Сам! — ахнули подруги. — Молодец!

— То-то и оно! Наверное, Сухоручко не думал, что профессор в милицию обратится. А профессор не побоялся.

— И что?

— Ну что, что. Будто бы вы не знаете, кто у нас в милиции работает. Ясное дело, они там в милиции самого же профессора в краже и обвинили!

— Но потом разобрались?

— Потом да. Но бедный профессор даже заболел от огорчения.

И, покраснев от гнева, Валентина Ремовна воскликнула:

— Все, все обманывали профессора! Его и собственная жена обманывала, а он ей все равно верил!

И, сердито посопев, явно недовольная поведением жены профессора Матюшина, Валентина Ремовна внимательно посмотрела на подруг и спросила:

— А кстати говоря, откуда вы-то знаете про эту историю?

Подруги переглянулись. И решили, что будет правильно, если они расскажут Валентине Ремовне всю правду о том, что случилось в последние дни в монастыре. И, едва начав рассказ, они поняли, что поступили совершенно верно. Валентина Ремовна оказалась замечательным слушателем. Она ахала и охала, но не перебивала и не спускала с рассказчиц горящего взора. И лишь в конце, услышав, что профессор убит, заплакала.

— Не могу поверить! — произнесла она, когда девушки закончили свой рассказ. — Профессор и вдруг убийца? Никогда не поверю!

— Почему?

— Потому что он добрейшей души человек. Очень мягкий и покладистый. Мухи не обидел за свою жизнь!

Уже от третьего и даже четвертого человека подруги получали подобную характеристику покойного Матюшина. Но что прикажете делать с уликами, которые нашлись в его хижине? И вообще зачем он оставался все это время в окрестностях монастыря, пугая местных жительниц? И, оставив пока в стороне личность профессора, подруги решили выяснить, что он представлял собой в профессиональном плане.

— Чем занимался профессор? — удивилась Валентина Ремовна. — А зачем вам знать? Это что, как-то связано с тем, что произошло в монастыре?

— Может быть.

— Что же, никакой тайны в этом нет, я вам скажу. Профессор изучал историю рода Сычевых.

— Сычевых? — переспросила Мариша. — А что с ними не так?