Свалка

-- Это все ерунда,-- вклинился он в непрерывный монолог Гейлорда.-- Могу признаться только в одном -- помню, я подумал, что не будь ваша дочь такая замарашка, если бы она мылась и прилично одевалась, она бы была чертовски привлекательна. Нет, в самом деле.

Гейлорд гоготнул.

-- "Чертовски привлекательна!" Херня какая. Мне это нравится. Я хочу тебе кой-чего сказать, парень. Был бы ты из наших,-- да хотя бы просто бросил свои поганые чужаковские привычки! -- был бы грязный! -- мне было бы наплевать, что ты трешься вокруг моей Джульетты. Я был бы даже доволен, разрази меня гром!

Он склонил голову набок, прищурился и оценивающе осмотрел Оливера. Потом рванулся вперед и, прежде, чем Оливер успел отпрянуть, обтер свои грязные ладони о розовые щеки Регистратора, оставив на них черные следы.

-- Да тебе так идет! -- радостно взревел он.-- Слушай, парень, тебе идет быть грязным!

Оливер схватился за щеки -- это было уже чересчур. Он вскочил, оттолкнув стул.

-- Какое вы имеете право! -- крикнул он.-- Загадили мне всю каюту, неприятностей от вас... уходите! Оставьте меня в покое!

-- Ладно, ладно, не сердись. Давай еще выпьем. Если у тебя кончилось, хлебни моего. И давай, привыкай к грязи, парень. Держи, это классная выпивка, ей-богу. Сам гнал на прошлой неделе.

Гейлорд плеснул коричневой жижи в рюмку и поднес ее ко рту Оливера. Тот, уже слишком пьяный, чтобы сопротивляться, шлепнулся на свой стул и позволил влить содержимое рюмки себе в рот.

Самогон на вкус был не лучше едкой щелочи. Оливер закашлялся и половина рюмки выплеснулась ему на рубашку, но остальное он как-то все-таки проглотил. Он содрогнулся от едкой горечи на языке. Дыхание перехватило, когда огненная жижа прошла через горло. Комната пошла кругом.

Это было уже ни на что не похоже. Ему с трудом, но все-таки удалось встать.

-- Ну, хватит! -- прохрипел он, покачиваясь.-- Уходите, пока не натворили чего похуже... Лучше б вы не приходили совсем! У меня куча важной работы. Мне нужно каталогизировать мои записи...

Но отделаться от Гэйлорда было не так-то просто.

-- Записи -- что за записи?

-- Мои записи... а, проклятье! -- он яростно ткнул в сторону терминала.-- Статистические данные. Записи. Я Наблюдатель-Регистратор. Я понятно излагаю?

Гейлорд, уставившись на аппаратуру, медленно расплывался в улыбке.

-- Да это с ума сойти! Ты знаешь, что это у тебя, а?

Оливер постарался понять, что было сказано.

-- Что вы имеете в виду?

-- Черт возьми, это же ясно! Вот тебе и доказательство моих слов! -- он грохнул кулаком по столу. Бутылка из-под виски и пустая рюмка упали на пол и разбились.-- У нас, на Говнюхе, собирают вещи из пузырей. Мы их храним, и даже... это самое... каталогизируем. Ну, а ты что делаешь, парень? Не то же самое, нет? Вот он, твой скарб!

-- Чушь! Ерунда! Вон из моей каюты! -- Оливер, пошатываясь, схватил массивного Гейлорда и попытался вытолкать его за дверь, но тот даже не покачнулся.

-- Так и есть, так и есть, разве не видишь? Нет никакой вообще разницы. Ты и я, мы думаем похоже. Мы оба душой коллекционеры. И что до тебя -- так твой скарб классифицирован гораздо лучше, чем мой.

Оливер не мог больше этого терпеть. Он привалился к стене, чтобы не рухнуть, и еле слышно бормотал:

-- Уходите. Уходите, пожалуйста...

-- Ладно, ладно,-- сказал Гейлорд.-- Уже иду. Я уже ушел. Черт возьми, я был бы последним дерьмом, если бы с тобой разосрался. Тем более, что у нас с тобой так много общего.

Он разразился хохотом и стал неуверенно пробираться к двери. Но тут сверху раздались тяжелые глухие удары и Гейлорд застыл, удивленно уставившись в потолок.

Оливер побледнел.

-- Боже, это атторней Ларкин! Его каюта как раз над нами. Наверное, его потревожил, или даже разбудил, наш шум.

Гейлорд грохнул с размаху дверью каюты, сорвав ее с петель.

-- Что ты беспокоишься из-за ерунды,-- взревел он.-- Я не позволю этому куску дерьма падать на моего дружка! -- и прежде, чем Оливер успел остановить его, Гейлорд ринулся по трапу на верхнюю палубу.

-- Эй, ты, Ларкин! -- заорал он.-- Выходи на честную драку!

Ларкин встретил его на полпути. Он был в облегающей форменной пижаме из белого байкопласта, и в соответствующей шапочке. Он стоял на верхней ступеньке трапа, как бледное светящееся привидение.

Гейлорд, рыча и сверкая глазами, надвигался на него, усеивая путь брызгами помоев.

Ларкин поднял пистолет.

-- Стойте, где стоите, мистер Гейлорд. Если вы попытаетесь напасть, я, в соотвествтвии со служебными инструкциями, имею право пристрелить вас на месте.

Он не шутил. Гейлорд притормозил, оценил ситуацию, ухмыльнулся, осматривая Ларкина с головы до ног -- и плюнул, с исключительной меткостью попав атторнею прямо в глаз.

Потрясенный Ларкин вскрикнул от ужаса. Он содрогнулся, выронил пистолет, судорожно стер слюну с лица и с неослабевающим ужасом уставился на свои оскверненные руки.

-- Роуч! Боже мой, уберите это чудовище! -- пронзительно взвизгнул он.

-- Ладно, ладно, уже ухожу,-- благостно сказал Гэйлорд.-Спасибо за гостеприимство, Ларкин. Наведывайся ко мне, как припадет охота.