Сварливые пташки

Прокатив мимо станции рейнджеров и въехав в парк, я с облегчением увидела, что сегодня дежурит не Лео. Еще через двадцать минут мы остановились на небольшой парковке у Медвежьего озера, где начинались туристические тропы. И хотя шел лишь седьмой час, солнце уже спряталось за горизонт, а небо почернело, будто глубокой ночью. Но по сравнению со вчерашним вечером все равно было светлее. Над головой сияла полная луна, нигде не наблюдалось ни облачка.

Я еще раз проверила снаряжение, убедившись, что захватила бутылку с водой, мобильник и фонарь. Затем мы с Ватсоном выступили в путь.

Пес хоть и не пребывал в таком уж игривом настроении, но время от времени все же радовался снегу. Я никак не могла понять, в чем, собственно, заключалось отличие – он то вел себя так, словно эта белая штуковина раздражала его, как ничто другое в жизни, то, как сегодня, напоминал собой пятилетнего мальчонку, впервые севшего за стол в «Макдональдсе». Пока мы шли, Ватсон, не возражая даже против поводка, забуривался носом в самые большие сугробы у тропинки и расшвыривал их, будто бульдозер, напоминая мне старый диснеевский мультик о бурундуках, которые зарывались в землю и оставляли за собой след.

В моей душе зрело сомнение, что мне удастся отыскать место, где убили Генри, но это как раз не составило никакого труда. Чего-то подобного, вероятно, надо было ожидать. Метели сегодня не было, а поскольку у Медвежьего озера сходились многие маршруты и тропы, определить самую проторенную из них было проще простого. За несколько часов после убийства на ней вытоптали почти весь снег, и теперь она чернела камнями и грязью.

Полицейской лентой место преступления ограждать никто не стал. Я уже мысленно приготовилась под нее нырнуть, при этом мысленно показав Брэнсону язык, но стражи порядка, похоже, уже собрали все, что им требовалось. И, разумеется, обыскали все вокруг. Так что я не только вела себя как ребенок, но и вообще выглядела смешно, надеясь отыскать что-нибудь, чего не нашли они.

На месте, где лежал труп Генри, в основном все было чисто, если не считать пары невытоптанных заснеженных участков да нескольких пятен крови, которые можно было увидеть до сих пор.

На мгновение я подумала спустить Ватсона с поводка и предоставить полную свободу действий, чтобы он, воспользовавшись прославленным собачьим нюхом, откопал то, чего мне увидеть было не дано. Но в день нашей первой встречи Лео предупреждал меня, что горные львы и койоты имели обыкновение хватать домашних животных прямо со двора, даже если рядом находились люди. Я, может, и хотела доказать, что Брэнсон не имеет никакого права приказывать, что мне делать, а что нет, но рисковать ради этого Ватсоном не собиралась.

Мы бродили вокруг места преступления примерно с полчаса, причем пес проявил к нему живейший интерес, не пропуская ни одного запаха. Но если что и смогли найти, то лишь сдвинутые со своих мест камни да сломанные веточки подлеска.

Когда стрелки часов показали четверть восьмого, я почувствовала, что промерзла. По сравнению со вчерашним днем сегодня вроде бы похолодало, но это могло лишь казаться оттого, что меня ничто не отвлекало. Я уже хотела отказаться от дальнейших попыток, но в этот момент вспомнила инструктаж, который Лео накануне провел со мной и Кэти, прислонилась к толстому стволу осины и закрыла глаза, окунувшись в неподвижность и тишь вечера. Как и в прошлый раз, в первые минуты ничего не услышала, но потом в окружение медленно закрались перемены. Поначалу опять же о себе заявил ветер, зашуршавший наверху в ветвях деревьев. Затем я различила дыхание и шаги Ватсона, мягко ступавшего рядом со мной лапами. Через несколько секунд в спутанной траве и облетевших веточках у нас под ногами что-то юркнуло.

Потом тихо чирикнула птица.

Я открыла глаза. Поначалу даже ее не увидела, но она тут же сдвинулась с места. Отсвечивая в сиянии луны блестящей головкой, в том самом месте, где вчера лежал труп Генри, клевала землю чубатая сойка. Я запретила себе думать о том, чем именно она пыталась там поживиться.

По-видимому, почувствовав чье-то присутствие, сойка бросила в мою сторону взгляд, склонила набок головку и отпрыгнула на пару футов дальше. Хотя сойки в заповеднике были распространены почти так же, как в городе голуби, я все равно застыла, любуясь ее красотой, – насыщенное голубое оперение птицы виднелось даже в тусклом свете. Она отпрыгнула еще на несколько ярдов дальше, без конца кося на нас с Ватсоном глазом, потом, отойдя всего ничего от того места, где убили Генри, решила немного передохнуть и опять стала клевать землю, только уже под другим деревом. А когда в очередной раз ударила клювом, у нее под лапкой в свете луны что-то блеснуло. Сойка чирикнула, клюнула опять, и в этот момент к ней ринулся пес, да так стремительно, что буквально вырвал из моих рук поводок и поволок его за собой по снегу.

– Ватсон!

Он даже не подумал меня послушать, но не успел преодолеть и половины разделявшего их расстояния, как птица вспорхнула и улетела.