Сварливый роман

Даже если это означает, что мне придется работать вдвое усерднее, чтобы вернуть ее.

— Ты должен был сказать мне. — Я хмуро смотрю на него. — Я выглядел как дурак.

— Я не разглашаю конфиденциальную информацию, и тебе не нужна моя помощь, чтобы выглядеть дураком.

— Люди действительно приходят к вам за утешением? Я не понимаю почему.

Его губы расслабляются. Это не полная улыбка, но это его версия. — Если ты знал так долго, почему ты не пошел к ней? — Он выгибает бровь. Все еще боишься?

— Нет. — Я прислоняюсь к балкону.

Он делает то же самое, глядя в ночное небо.

— После смерти Клэр мне потребовалось много времени, чтобы смириться с тем, что я заслуживаю продолжать дышать. У меня было так много мыслей о том, чтобы покончить с этим, но я не мог оставить Белль. Я не мог подвести Клэр во второй раз.

Он кивает.

Я устремляю взгляд на Луну. — Так я стал сильнее. Жестче. Я решил, что кто-то заплатит. Они пожалеют, что оставили меня в живых. Меня не заботило ничего, кроме моих собственных целей. Я привык брать то, что хотел, потому что Судьба не спрашивала разрешения забрать Клэр, так почему я должен? Так жизнь была простой.

Он потирает руки, все еще прислушиваясь.

— Но с Кенией я знал, что это не прокатит. Я знал, что врываться и требовать, чтобы она признала свою ложь и вернулась ко мне, приведет к тому, что я получу пощечину.

— Или удар карате в шею, — говорит Даррел.

Я бросаю на него странный взгляд.

— Эта женщина не чужда насилия.

Я усмехаюсь. — Лучший способ вернуть ее — это не использовать мою обычную тактику. Мне нужно было завоевать ее доверие. Медленно. Со временем. Мне нужно доказать, что я могу идти в ее темпе, не подталкивая ее к своей скорости.

— Вау. Ты говоришь почти как чуткий человек, Алистер.

— Пошел ты.

Он хихикает. — И как все проходит?

— Мы ведем себя так, будто она действительно на большом расстоянии. Мы часами разговариваем по телефону. Мы обсуждаем все — от политики до начинок для попкорна. Мне кажется, что теперь я знаю ее лучше. И я люблю ее больше, чем это было раньше.

Это палка о двух концах. Чем больше я узнаю о Кении, тем труднее сдерживать свое желание.

Каждую ночь я засыпаю с болью за нее. Это загоняет меня в тупик, и что бы я ни делал, это не помогает избавиться от тоски.

Я скучаю по ее тихим стонам, которые она издает за кофе. И я скучаю по тому, как у нее перехватывает дыхание, когда я прикасаюсь к ней. Я скучаю по тому, как она тает в моих объятиях, когда я обвиваю ими ее талию. И по тому, как она стонет по моему имени, как будто это последнее слово, которое она когда-либо произнесет.

Мой мир перевернулся с ног на голову, когда она вторглась в него. И теперь мой папоротник — не единственное, что она уничтожила. Мое сердце разбито вдребезги прямо рядом с ним.

— Что ты собираешься делать?

Я обхватываю пальцами защитные перила. Я установил их так, чтобы Белль случайно не забралась на выступ и не упала.

— Я попросил ее встретиться со мной лично.

Его глаза расширяются.

— Она не знает, что я знаю.

— Что, если она проделает весь этот путь до чужой страны только для того, чтобы продолжать лгать тебе?

— Она не собирается этого делать.

— Почему ты так уверен?

— Потому что я ее знаю. — Моя челюсть смягчается. — Она не убегает, когда ее загоняют в угол. Она смотрит правде в глаза. Она борется. Так уж она устроена. — На моем лице расплывается ухмылка. — Она останется здесь и набросится на меня.

— И что ты будешь делать?

— Я? — Я с ухмылкой массирую запястье. — Я буду готов к ней.

Кения устраивает нам встречу в парке, утверждая, что она ‘вернулась на каникулы’. Я верю в это примерно столько же, сколько верю в то, что Санта-Клаус реален.

Но я не жалуюсь.

Приятно видеть ее снова.

Я переворачиваю Белль на другую сторону и пытаюсь не пускать слюни на женщину, стоящую в парке.

Кения выглядит как мечта. Ее волосы уложены в изящную прическу в стиле афро. Ее платье длинное и шелковистое. Тропический принт. Ее смуглая кожа загорела, как будто она действительно провела последние несколько месяцев в раю.

Мои руки немедленно дергаются, желая сомкнуться вокруг нее и сократить расстояние между нами. Вместо этого я осторожно опускаю Белль на землю и смотрю, как она течет в объятия Кении.

Кения поглощает ее, притягивая к себе Белль и закрывая глаза, как будто она ждала этого момента целую вечность. Когда они расходятся, это всего на дюйм. Они оба крепко держатся.

— Мисс Кения, вы такая хорошенькая.

— Ты тоже, милая.

— Можно мне потрогать твои волосы?

— Спасибо, что спросила, ты можешь. — Кения наклоняет голову к моей маленькой девочке.

Белль щупает свои волосы и издает изумленный звук. — Они такие мягкие.

Я удивляюсь, когда вижу, как Кения борется со слезами. Моя челюсть сжимается. Я никогда не хочу, чтобы она плакала. Я только хочу, чтобы с этого момента она улыбалась и смеялась. Быть самой счастливой, какой она когда-либо была.

— Я скучала по тебе. — Белль снова обнимает ее. — Папа тоже.

— Неужели он? Карие глаза Кении устремляются на меня.

Я притворяюсь, что хмурюсь. — Белль.