Сваровы против серых

– Ничего не понимаю. Вы говорите загадками, а мне трудно ещё привыкнуть к славянскому говору. Я не всё понимаю до конца. Мне понятно, что он стал воином, что он возмужал, но это произошло при атаке серых. Или я что-то путаю?

– Ты изрядно работаешь умом своим над механической нежитью, – заметил Сварог – потому она отнимает у тебя много разума. Ну, ничего – скоро это закончится. Твой сын приведёт тебя ко мне на обучение. Время пришло, Ратибор! Скоро и ты станешь великим воином!

– Ну, сына я точно не переплюну.

– Твой сын стал ро́вней нам. Тебе с ним тягаться не получится.

– Когда мне приходить на обучение?

– Скоро, очень скоро. И Владислав будет полезен. Очень. Ну, прощай, Ратибор, до нашей скорой встречи.

Сварог пропал. Егор открыл глаза, встал с кровати и задумался.

– «Если Сварог пришёл ко мне, значит, мир на грани и дата дня „Зет“ вот-вот настанет. Что же делать? Предупредить? Но кого?! Покрутят пальцем у виска пальцем и всё.»

* * *

Утро встретило Радомира тихим сопением рядом спящей Селены. Развернувшись к нему во сне лицом, она с удовольствием подложила себе под голову его плечо вместо подушки. Юноша вспомнил перипетии вчерашнего вечера и, особенно, ссору с матерями.

Во время сна повязка на руке почти вся размоталась, и вчерашний порез можно было осмотреть. Стараясь не будить девушку, Радомир поднёс руку поближе и посмотрел на свою рану. На ней виднелся только узкий и малозаметный шрам, проходящий от середины ладони к запястью.

– «Всё затянулось, как на собаке», – подумал он и пошевелил ногой. Боли не было.

На кухне кто-то загремел посудой. Юноша аккуратно положил голову Селены на подушку, тихо открыл дверь комнаты и также аккуратно закрыл её за собой. Только сейчас он вспомнил, что они так и легли спать в одежде. Его разрезанная и грязная униформа не позволяла выйти из бокса, хотя он хотел сходить на работу и узнать результаты изысканий его группы за всю прошлую неделю.

– Привет, братик! – поздоровалась с ним Ольга, занимающаяся приготовлением завтрака – Как спалось? Не сильно тесно было?

– Тс-с-с, – приложил он к губам указательный палец. – Селена ещё спит. Не надо её будить. Вчера нам и так досталось, но самое обидное, что ни за что.

– Я всё знаю, Радомир.

– Всё?

– Именно ВСЁ, братик.

– Слушай! У меня был ещё один, запасной, комбинезон. Не знаешь, где он может быть?

– На вешалке, под папиным парадным.

– Вот спасибо, сестрёнка!

В боксе наступила тишина.

– Чего ты замолчал?

– Думаю.

– О чём?

– Как мы теперь с мамой будем общаться – ума не приложу. Мне маму жалко, но ещё больше мне жалко свою… – юноша сделал паузу.

– Твою жену, Радомир, – закончила за него Ольга – я же сказала, что знаю всё и даже больше.

– А что тут ещё произошло? Это, наверное, когда мы спали? Я помню, как с трудом догнал Селену, еле-еле доковыляв до неё в коридоре. Я обнял её, а она меня и решив будь, что будет – пошли ко мне в комнату. Мы с трудом уместились на кровати, но в тесноте, как говорится, да не в обиде. И потом больше ничего не помню.

– Вас искали, нашли здесь, а потом мама и тётя Ли…

– Тётя Ли поступила плохо, если не сказать больше, – перебил её Радомир – я не знаю как теперь Селена и её мать будут строить свои отношения, но мне, если честно, жалко обеих.

– Тётя Ли, к твоему сведению, напилась вчера вечером…

– Это я знаю…

– …и в муках угрызения совести пыталась застрелиться.

– Что?! Ни-фи-га себе!

– Да-да именно так всё и было. Она возненавидела себя за ту душевную боль, которую причинила дочери. Я никогда ещё не использовала своё звание, но вчера оно решило её судьбу, а может и судьбу всей семьи Дегтяренко.

– И что ты сделала?

– Отправила её под домашний арест на двенадцать часов. Сегодня в 11—38 она должна прийти и доложить о своём самочувствии.

– Ну, ты даёшь, сестрёнка! Ну, молодец! А какая тихоня раньше была…

– Что за шум, а драки нет? – заспанная Селена вышла из комнаты. – Я не помешаю? А мы знакомы?

– Привет! – поздоровалась с ней Ольга.

– Здравствуй! Ты Ольга – да? Мне про тебя Радомир рассказывал.

– Да, я – Ольга, а ты – Селена, которая мне теперь приходится невесткой.

– Ты уже знаешь?

– Я знаю всё и даже больше, чем вы оба. Хотя, я уже всё рассказала Радомиру.

– Что случилось? Чего вы молчите?! С мамой что-то?! Ну, говорите же!!!

– Мама пыталась покончить жизнь самоубийством из-за того, что так обошлась с тобой. Она хотела застрелиться.

– Что?! Какой ужас! Мама! Мамулечка! Где она?! Я хочу её видеть! Какие мы все вчера дураки были! ВСЕ! И они и мы. Радомир! Пойдём к ней, прошу тебя!

– Генерал Фу Чен находится под домашним арестом и ровно в 11—38 придёт сюда доложить о своём самочувствии. Так что никуда ходить не нужно, – ответила за брата Ольга.

– А где тётя Надя?

– Мама ночью ушла к ней. Боялась за неё. Только она тебе больше не тётя, – Ольга хитро посмотрела на Селену.

– Знаю, – вздохнула Селена – теперь у меня две мамы, два папы и золовка.

– Тебе это не нравится? – удивилась Ольга.

– Наоборот! Класс! Ой! Ой-ой-ой!

– Что случилось? – спросил Радомир.