«Сварщик» с Юноны 2 или Медведь просыпается (СИ)

А на другом конце света, на восточной окраине Российской Империи, директор русско-американской компании камергер Резанов Николай Петрович - да, да, тот самый, герой рок-оперы "Юнона и Авось", как раз в этот момент прибыл в Калифорнию, за провиантом для голодающих промышленников Мехов на Ситке, На Алеутских островах новой Русской америки. И он уже обручился с красавицей Кончитой, дочкой коменданта крепости Сан-Франциско, заготовил провиант. Но в этот момент из далёкого 2006 года ставший инвалидом на службе офицер внешней разведки, как они сами себя называют "сварщик", Савинов Сергей Юрьевич, позывной "Савелий", слепой, также находящийся в Калифорнии, На марафоне, во время грозы прячется под дубом, из-за удара молнии проваливается во времени и попадает в тело Резанова.

Ему, "кровь из носу", нужно спасти Резанова от неминуемой преждевременной гибели через полгода. Резанову нужно получить разрешение Императора России на венчание с католичкой - Император в то время Глава Русской Православной Церкви. И Савелий, как русский офицер, не может бросить совладельца тело в беде.

Ему удаётся добраться до Императора, завоевать Доверие, расположить к себе, мало того - царь становится радиолюбителям. Однако на носу тяжелые для России времена, Савелий решает помочь самодержцу в битве с Наполеоном. Да и задумки о промышленном скачке России через внедрение его Послезнания натыкаются на противодействие бюрократов, чиновников, но самое главное - на Крепостное население. Читайте об этом в 1 книге трилогии "Сварщик с Юноны".

Но "мы не привыкли отступать!" и Савелий вычисляет в этом айсберге точки сопряжения, которые помогут разбить глыбу на мелкие, вполне посильные задачи.

В первую очередь убедил царя переодеть солдат в защитного цвета гимнастерки, галифе и пилотки, как во время Савелия. К зиме добавили шинели, шапки-ушанки и рукавицы, а для скрытности белые маскхалаты. И бойцы перестали представлять лакомую мишень.

Увы, хотя в казнозарядные переделали достаточно имевшихся на вооружении ружей, обучить владеть ими оказалось делом длительным, бывалые вояки путались и терялись. Пришлось на скорую руку только заменить прицельные приспособления, пулю и дымный порох бездымным.

Затем Савелий среди солдат вызвал метких охотников. И придал каждому двоих, которые только заряжали оружие бездымным порохом и передавали первому номеру. А уж тот на свое усмотрение выбивал у противника застрельщиков: барабанщиков и трубачей, знаменосцев и командиров, связных и гонцов и т.п. Задача - сбить атакующий пыл, а то и посеять панику, обратить в бегство.

А если противник, как сейчас, всёже не дрогнет и ринется вперед, то его ждал сюрприз.

Во-первых, заряжающие застрельщиков подхватили собственные ружья, подпустили врагов и жахнули в упор уже дымным порохом. Сто пуль поразили каждая не менее двух противников, а дым застлал место боя, сбивая прыть нападающих.

Во-вторых, в окопе, которых французы в глаза не видели, длинным ружьем со штыком не очень-то развернёшься. А русские орудовали короткими малыми пехотными лопатками с жутким умением и рубили не хуже чем плотники топорами. К тому же в тесном пространстве численное превосходство теряло всякий смысл.

Самодержец как раз наблюдал, приникнув к окулярам как виртуозно вращая своим смертоносным оружием незавидный солдат прорубал среди французов брешь с неумолимостью горячего ножа в сливочном масле.

Русские орудовали с привычной крестьянской сноровкой. Но неприятеля слишком много. Слишком. Наверное по двадцать на одного. А кое-где и до тридцати доходило. И, надо отдать должное боевому ли опыту, или солдатской смекалке, а только принялись французы колоть сверху пользуясь длиной оружия, рискуя задеть своих. Туго пришлось бы нашим.

Бывалые, прошедшие не одну компанию солдаты Наполеона сориентировались быстро, приноровились. Они уже не подходили близко к краю узкой длинной ямы, кто-то перепрыгнул на другую сторону, пользуясь длиной оружия принялись теснить обороняющихся. Те время от времени выхватывали из рядов нападающих то одного, то другого. Но было видно, что им приходится туго.

На лицах французов появились злорадные ухмылки, они уже предчувствовали вкус Победы, вкус, знакомый по множеству стычек, схваток, бодрящий, пьянящий вкус. Ещё немного и русские будут сломлены.

Но это был ещё не конец. Пришла пора "в-третьих".

В момент наивысшего напряжения, перекрывая хрип, хеканье трелью залился свисток.

И тут же с обочины, из сугробов в пяти шагах полыхнуло свинцом, каждой пулей собирая несколько жертв кряду. Такой неожиданный, в упор, залп мгновенно выкосил в рядах правой колоны корпуса Даву внушительные бреши: каждая пуля находила не одну цель, с такого расстояния промажет только слепой!

Результат вышел ужасающий: казалось, ряды противника разом уполовинились.

Не давая опомниться ополоумевшим наполеонавцам, с громовым "Урррааа!", перекрывшим и стрельбу, и хрип сотен глоток сугробы взметнулись Призрачными белыми тенями и единым броском ударили в штыковую.