«Сварщик» с Юноны 2 или Медведь просыпается (СИ)

Словно подслушав мои думы прибыл Николай Никитич Демидов. Благодаря радио мы его ждали Он Вёз лучшего ученика любимого детища школы рисования фабричного училища Всемила. Привез показать парня в академии художеств. Мальчишка тринадцати лет, довольно развитой для своего возраста, с живыми глазами.

Они хотели жить в гостинице, но я никуда не отпустил. Николая Никитича Разместили в гостевой комнате, а Всемила в детскую, к сынишке Резанова Петьке. Радости детворы не было предела! Всемил очень хорошо рисует, такого ребятишкам понарисовал, Да ещё цветными карандашами — восторгов не счесть.

Пока юный художник развлекал детвору, мы сидели за традиционным чаем с Николаем Никитичем и тот сетовал, Что новая печь по переделке чугуна продувкой через него воздуха в сталь прекрасно работает. Беда только одна.

— Какая? — я отхлебнул чаю.

— Да качество постоянно разное получается, — вздохнул заводчик.

— А как же вы раньше справлялись? - поинтересовался я и подумал, что проблему надо срочно решать.

— Ну, раньше, при прежних методах, у нас уже есть опытные рабочие, которые через пробы и ошибки, за многие годы чувствуют каждую плавку, могут сказать что вот это будет Вот такая. По руде там, по многим признакам они соображают. Но к данной печи пока никто из них приноровиться никак не может.

— То есть, надо ждать, пока приспособятся? Это сколько изведёте металла — ооо...

— А куда деваться? — пожевал губами Демидов.

— Деваться не нужно, — я почесал карандашом крыло носа, — химический анализ надо производить. И тех материалов, которые закладываются, и в процессе плавки пробу надо бы отбирать.

— Да надо бы, — грустно кивнул головой Демидов, — но где же нам таких специалистов взять? Хоть эти то есть...

Поговорили, попили чаю, разошлись. Но к моим думам неотступно прилипла мысль о способах анализа расплавленного металла: "кровь из носу", а эту закавыку следовало разрулить! И разрулить как можно скорее.

На другой день гости уехали брать Бастион искусств. Я занимался своими делами, которых накопилось великое множество, тот же локомобиль.

После обеда вернулись голодные, но весёлые уральцы — кажется, Юный художник произвел впечатление и на мэтров изобразительных искусств — завтра-послезавтра всё должно решится. Демидов поведал, что учёные мужи в один голос восхищались идеальным чувством цвета опекаемого им юного дарования, лицо заводчика при этом лучилось гордостью.

Но ни мальчик, ни опекун особенного веселье не выказывали. Парнишка боялся расставаться с друзьями, а Демидов терять такого способного ученика.

Чтобы Отвлечь их, я попросил Сидора послать кого-нибудь во французскую кондитерскую купить пирожных для мальчишки - где ещё, кроме столицы ребёнок такую сласть отведает, позвал детишек. Ну, а Николаю Никитичу показал чертежи пароврата-локомобиля, заинтересовав, рассказал, как он действует и обещал на днях показать в деле, если они немножко задержатся. В самый разгар появился Лангсдорф.

— О, Григорий Иванович, заходите. Вы ведь знакомы с Николаем Никитовичем, — мужчины пожали друг другу руки, я налил чаю естествоиспытателю,который уселся повесив нос.

— Григорий Иванович, у Вас-то что стряслось?

— Ай, Николай Петрович, не спрашивайте, — он поморщился то ли на горячий чай, то ли на суть вопроса, — что-то я никак с этими спектрами Не разберусь...

Я нахмурился, соображая. Мои брови сами собой поползли вверх: Ёлки—палки! —я стукнул себя по лбу Как же я раньше не сложил "один плюс один"!? Вот оно, решение, прямо под моим носом!

Ведь в моё время в металлургии широко использовался спектральный анализ.

— Что там за проблемы, Григорий Иванович?

— Да вот, вроде бы беру, к примеру, железо а цвета линий спектра на бумаге никак похожие не подберу. Прибор вроде как фокусируется хорошо, не могу никак сообразить.

"Ну да, — подумал я, — Вы отменный естествоиспытатель, а художник-то средненький". Вслух же сказал:

— Сообразить не можете... — Я повернулся к Демидову: — Николай Никитич, а давайте-ка мы кое-что проверим. Только нам понадобится Ваше юное дарование.

— А что там такое? насторожился заводчик.

— Пойдёмте, сейчас всё увидите.

Мальчика заинтересовали яркой радугой и невиданным прибором. И он вприпрыжку поспешил впереди нас.

Подцепив на платиновую петельку немного соли Железнова купороса, Лангсдорф поместил пробу в пламя спиртовки, которое окрасилось в бледновато-желтый цвет, характерный для железа а в спектроскоп, изготовленный естествоиспытателем по моим чертежам, видна равномерная гребёнка цветных полос. Поманили юного художника. Он приник к окуляру, серые глазенки воспламенились интересом: — А что ещё у вас есть?

Мы с Лангсдорфом принялись показывать другие вещества.

Дождавшись, пока парнишка наиграется, осторожно спрашиваю: — А можешь зарисовать?

— Ну да, конечно, — как о само собой разумеющемся пожал плечами Всемил, — Сейчас! — сбегал за своими карандашами — самые лучшие, ничего Демидов не жалеет для своих учеников — и сноровисто на кусочке картонки отобразил наблюдаемый цветной частокол. — Вот это как называется?