«Сварщик» с Юноны 2 или Медведь просыпается

- Воот! Вы всё прекрасно поняли, Артемий Николаевич. - Я пожал руку довольному инженеру.

В результате получилось примерно то же самое, что и в моё время. Ну да тогда всё было выстрадано практикой, а порой и кровью омыто. А Карташев интуитивно уловил. А я ещё исходил из того, что живущие вдоль железной дороги станут служить в железнодорожных войсках. Роты путейцев, роты Телеграфистов, отдельно кочегары, машинисты деповские. Дело как раз "по плечу" Алексею Андреевичу Аракчееву.

В школьной истории, помню, военные поселения ему ставили в вину. Даже термин такой прижился "Аракчеевщина", как синоним казённого дуболомства. Но позже, из более взвешенных источников, с изумлением узнал, что Алексей Андреевич славился непреклонной исполнительностью. Всё, что ему поручал царь, выполнял точно и в срок. А такое без того, чтобы многим "отдавить мозоли", не обошлось, вот и очернили ответственного мужика.

Надо подумать и о тех, кто будет обслуживать и жильё: строители, печники те же. Торговлю надо сразу организовывать. "Эх! - я почесал затылок, - придётся опять Степана дёргать. Так мужик весь в мыле. Ну, пусть готовит себе помощников".

А народ попёр валом! Никаких специальных объявлений мы не делали, но видно слухами Земля полнится, то и дело в прихожей у меня топтались ходоки "от обчества". И на оружейных заводах, и на железной дороге ко мне шли и шли просители.

Плохо было только то, что в основном, в массе своей приходили неграмотные. В лучшем случае крестьяне с двумя-тремя классами церковно-приходского образования. Но это бы полбеды: чтобы их научить, недолго создать группы, приставить к ним специалистов. Но и это, в конце концов, проблема решаемая. Самая большая беда заключалась в том, что эти люди не знали метрических мер и весов, и не могли учиться по учебникам. Что-то наставник расскажет, но многие данные в справочниках, например надо посмотреть, не будешь, же каждый раз за мастером бегать! Всего не запомнишь. Безграмотность нахлынувших работников не давало мне покоя.

И однажды во сне - Вот ей-ей, не совру! - Да, во сне, который, впрочем, был как будто наяву, на ходу: ночь я не спал, а днем, то и дело "клевал носом". И вот в такой полуяви-полусне в голову пришло видение: во-первых, те самые комиксы, которые придумала Кончита. А, во-вторых, та упрощённая грамматика, русская для испанцев. И вот по её подобию и на основе алфавита из моего мира упрощённая грамматика для новых учеников, чтобы быстро натаскать их хотя бы читать. Ну, а уж тем, кто захочет, то и писать.

Благоверную Резанова я обнаружил собирающейся, как она сказала

: "С Лизонькой (так Она называла царицу между нами) в сиротский приют". И, застёгивая многочисленные крючочки, затягивая корсет, выслушивала, прикусив губку, мои сбивчивые объяснения чего я от неё хочу, кивала головкой. Когда до неё дошел смысл моей речи, лицо её прояснилось. До того она не могла понять и морщилась, а тут глаза просияли: "Всё, Коль, поняла! Я с помощью Лизы привлеку. Я ещё по-русски сама не очень хорошо... Нужных девушек сыщем. Есть которые хотят преподавать. Вот мы молодых учительниц...

- Ага, буркнул я, замуж твои учительницы хотят! - это была наша обычная перепалка и мы не сговариваясь, рассмеялись.

А когда расстались и я поехал дальше, в голову пришла мысль, что ведь сирот, над которыми они шефствуют, тоже можно уже сразу готовить по каким-то рабочим специальностям. Как в моё время фабрично-заводское обучение. Надо только продумать тесты по профпригодности. Чтоб выяснять, что Кому нравится, к какому ремеслу лучше человек приспособлен. И надо разрабатывать подходящие под это учебники.

Министерство образования мою инициативу поддержало, деньги выделили.

А Кончите я за завтраком присоветовал для того, чтобы привлечь в приюты ремесленников, даром выделить им помещения под мастерские и за наставничество сиротам платить поголовно: сколько учеников обучил, столько и подзаработал. Жена Резанова просияла, порывисто отложила надкусанный калач, что говорило о чрезвычайном волнении, ибо сию выпечку почитала за лакомство и, отодвинув недопитый чай, подскочила ко мне, чмокнула в щеку и упорхнула делиться с царственной подружкой замечательной придумкой.

Гаврилу-землекопа я увидел в вагон-школе, на возведении Санкт-Петербургского вокзала в месте, где в моем мире стоял Московский вокзал, чего мудрить. И о сем молодом крепостном мужике стоит, пожалуй, рассказать особо.

Впервые моё внимание на него обратил Карташев: "Николай Петрович, гляньте на вооон того землекопа. Втрое против среднего норму выдаёт!" - я прищурился, глядя против солнца, ничего особенного, обычный крестьянин лет двадцати пяти, под метр семьдесят, русоволосый, в кости средний. Разве что, как и я, левша, вон как среди других хватом выделяется. Но из-под его лопаты грунт вылетает как из землечерпалки моего мира! Подошел ближе: ба! - Да у него и лопата непривычная, особенная. Как раз в этот момент телега заполнилась и, пока другой возница подгонял следующую, инженер по моей просьбе окликнул "стахановца":

- Гавриил, здравствуй.