"Сварщик" с Юноны 3 книга (СИ)

А вечером 28 октября 2013 года Савелий организовал, отвальные шашлыки с фронтовиками на берегу Тихого океана. Приехали посидеть с побратимами и свободные на данный момент сам командир отряда Барин, и бойцы группы Савелия Шаман и Харза. Тем для разбора поднакопилось изрядно, вот и решили с командиром взвода фронтовиков разгрести их заодно с расслабухой. Совместить, так сказать, приятное с полезным.

Вспоминали приколы из операций, поминали погибших, месились в пляжный волейбол.

Мужики подыгрывали неловко, но с азартом ковыляющему за мячем на свежевыращенных, но ещё слабых ногах Степанычу. Подрывник всё ещё худ, но глаза горят, и мясо уминает за троих.

- Ункас Гаврилович, - после третьей рюмки "орловки", лучшей водки Княжества, осмелился обратиться Харза к командиру фронтовиков, - Вот Вы вроде бледнолицый, а почему имя у Вас наше, индейское? Ведь Ункас это быстроногий олень, так?

- Ты прав, мой краснокожий брат Харза, - усмехнулся в усы Брянцев, - мой отец поддерживал борьбу индейцев за независимость, вот и назвал меня, первенца, в честь последнего из племени Могикан рода Делаваров.

Индеец уважительно мотнул головой, а Брянцев легко поднялся и пошел за свежим шашлыком.

Савелий наблюдал, как у мангала командиру взвода фронтовиков помогает его верная боевая подруга. То вино подаст окропить шампура, то картонку обмахать, сбить пламя. И каждый раз касается мужчины. Надо же, княжна! Увязалась за ними на Аустерлице, вместе попали в наше время. Грубоватый в общении старший лейтенант, иначе командиру никак, с молодой женщиной размягчался. Савелий подумал, что наверное и сам так со стороны выглядит.

И вспомнил, как познакомился со своей Машкой.

В увольнение ребята любили ходить с ним. Потому, что с гусарской лихостью знакомился с девчонками, и они весело проводили время в кафешках или киношках.

А едва увидел её, почувствовал себя словно муха в паутине. Или как телок. Потерял дар речи. Она шла под ручку с мамой.

Ребята принялись над ним насмехаться. Мол: "Ну чё, Савелий, слабо снять".

И тогда он, не выносивший насмешек как таракан дихлофос, набрался храбрости, и ринулся будто в прорубь на Крещение.

Импровизация пришла в голову Походу. Вытянул уголок курсантского удостоверения, представился корреспондентом "Красной Звезды" и понёс околесицу. О том, что вот они сейчас собирают материал о том, как молодые девушки относятся к военнослужащим курсантам, и хотел бы взять интервью.

Он-то всего-навсего думал познакомиться, и не ожидал, что его пригласят в гости.

А когда сидел у неё дома и не знал, куда деть руки, не мог выдавить из себя ни слова. Хотя обычно молчаливостью не страдал. Его напоили чаем, накормили тортом, от борща он стыдливо отказался, расспросили. В общем-то, сильно не пугали. Но когда она проходила рядом, он чувствовал что тает. Вот натурально тает! Все мысли у него превращались в кисель. А тело колыхалось, будто сделанное из желе.

И когда Машка выскочила на площадку и, провожая его, чмокнула в щёку, Взгляд у неё был такой же лисичкин.

Как вот сейчас искоса озорно стрельнула в него глазками, выдавливая апельсин для сока.

Что то поняв, подбежала, прильнула, положила голову ему на плечо, заглянула в глаза и чмокнула в уголок губ.

От неё по телу растеклась такая же медовая сочная апельсиновая сладость.

И Савелий вот только теперь окончательно осознал, что он вернулся, он дома! Несмотря на то, что второй месяц уже находился в этом времени. В этом, но всё-таки не своём...

Наутро погрузились в средний катамаран. Савелий предлагал взводному оставить жену с огромным уже животом, но княжна ни в какую.

У порога перехода долго ждали ушедших вперёд разведчиков.

Наконец из-за валунов бесшумно вынырнул один, доложил: - Тащ старлейт, в бухте фашистская подлодка. Чегой-то разгружают. На берег таскают ящики, по виду тяжеленные, по двое волокут, и мешки, эти по одному влёгкую.

- Охрана? - тут же подобрался Брянцев.

- На берегу отделение автоматчиков. Из матросни. На носу лодки пушчонка, навроде нашенской сорокопятки, но развёрнута в море, снайперу на пару хлопков делов.

- Ну что ж, работаем, мужики! - взводный плотоядно оскалился.

Теперь Брянцев оказался в родной стихии, и Савелий поёжился, представив незавидную участь гитлеровцев. По очереди по спецназовски приобнял взводного и всех бойцов фронтовиков. Поинтересовался: - Ункас, помочь?

- Не-а, это моя война, - озорно блеснул тот глазами, - этих уработаем влёгкую.

- Ну, тогда бывай, земеля, - Савелий хлопнул Брянцева по подставленной ладони, - Ежели што, не поминайте лихом!

Командир фронтовиков кивнул, круто развернулся, взмахнув накинутой плащ-палаткой словно крылом, и размашисто зашагал вслед перестраивающемуся на ходу в боевой порядок взводу.

На пределе видимости обернулся, вскинул кулак, оглянулась и его княжна, помахала ладошкой, и оба скрылись в мареве, напоминающем жар над пустыней, только слабопрозрачный.

Откуда Савелию было знать, что фронтовики попадут в "Заэкранье"

и поменяют исход как Великой Отечественной, так и второй мировой войн, судьбы СССР и гитлеровской Германии, да и всего мира.

Эпилог