"Сварщик" с Юноны 3 книга (СИ)

Он и забыл о своём ранении, но это уберегло от объяснений. Кончита захлопотала над промывкой, обработкой ранки. И даже попыталась перевязать. Но тут Савелий взбунтовался, представив себя эдаким Щорсом "голова повязана, кровь на рукаве", ага, из-за царапины.

Пока ожидали вышедшую на помощь шхуну, разложили костёр, готовили еду, отходили от треволнений.

По горячим следам допросил подельников и шпиона в Сан-Франциско вислоусого. Выбор им давался простой: молчать и болтаться на рее за пиратство и нападение на членов княжеского рода или рассказать всё без утайки и выжить, хотя и на каторге. Выбор они сделали очевидный. И Савелий узнал циничные замыслы Уайта. Вовремя он остановил флибустьера!

Спустя час показались мачты. Савелий сигнальным патроном белого огня выстрелил вверх, обозначая местонахождение, а навстречу вышло шлюпка показать фарватер.

В сумерках общими усилиями вытащили на берег разгруженную батель. Выяснилось, что бандиты загнали её на каменную мель, своротили киль, в щепу размочалили руль, сорвали и утопили Винт. К счастью, вал паровой машины остался невредимым, иначе через подшипники в трюм просочилась бы вода, что серьёзно задержало бы ремонт.

Савелий пока не придумал, как себя вести с Кончитой. И поэтому, когда она с детьми вместе с другими пассажирами перебралась на шхуну в каюты, с облегчением остался на берегу, отговорился необходимостью обследовать окрестности чтобы обезопасить пребывание.

А сам решил разведать сухопутный путь до Галичья по берегу. Для того, чтобы обеспечить короткую дорогу по суху в Верховье. Через горы придётся прорубать в скалах. И успокоился, найдя отмазку.

Наутро подошло ещё одно судно, Бригантина, разгрузившаяся в Галичье. И Савелий, отговорившись необходимостью "ремонта батели, поиска сухопутного пути", отправил погрустневшую Кончиту и детей с другими пассажирами по воде в Галичье. Наказав подготовить дом, пока он доберётся. Заодно отправил под охраной пятёрки КОИ осуждённых.

Когда шхуна отчалила, у Савелия словно гора с плеч свалилась.

Пока до 23 августа ремонтировали "Марию", казаки с помощью проводника нашли обход преградившего путь сюда завала в горах, привели лошадей.

Савелий собирался в дорогу, когда подошёл Фернандо и, помявшись с ноги на ногу, обратился: - Ваше СоВеличество...

- Что такое, Фернандо? - нехотя отвлекся от предвкушения дороги Савелий.

- Нуу, тут как бы это... Проводника как-то наградить надо бы... Вы, наверное, забыли. Раньше всегда в таких случаях отмечали людей.

Савелий чертыхнулся мысленно, стукнул себя по лбу - как же он забыл! Резанов-то всегда с людьми подолгу разговаривал, выяснял все их обстоятельства, помогал по мере возможности. Повернулся к секретарю: - Как ты думаешь, чем мы его можем отблагодарить?

- Нууу, - Фернандо воздел очи.

Тут подошёл Орлиный Коготь: - Чего спорят бледнолицые братья?

- Да вот, не знаем чем наградить шошона, - посетовал Савелий.

Орлиный Коготь хмыкнул: - Он с моего топора глаз не сводит. Давайте отдам. У индейцев железо ещё в цене, особенно у таких отдалённых племён, как его. Я другой добуду.

- Не, - покачал головой Савелий, - Так не пойдёт. Фернандо, возьми-ка такой же плотницкий топор на бригантине, у плотника. - Порылся в кармане, достал и протянул золотой червонец: - За топор отдашь. А потом вручишь проводнику.

- Я?! - брови испанца взлетели аркой.

Савелий передёрнул щекой, буркнул: - Ну, принесёшь мне, я сам вручу.

"Да, - подумал он, когда Фернандо убежал, - много мне ещё придётся постичь без Резанова. Эх, не вовремя ты, Вашбродь, упылил".

25 августа 1808 года, порт Галичье.

Добрались довольные, Орлиный Коготь показал более-менее ровную, без расщелин, дорогу. Правда, перед самым поселением полил дождь, который хотя и осадил туман, но раскиселил покрытие под копытами лошадей.

"Надо же, Америка, а грязюка как в России", - Оскальзываясь на раскисшей глине, с досадой думал Савелий, приближаясь к дому.

Едва открыл калитку, на порог выскочила босая Кончита, кутаясь в подаренный Резановым Оренбургский пуховый платок, так идущий ей.

- Коля, Как сходил? - в голосе тревога.

- Нормально, Кончита, - придал Савелий как можно больше бодрости словам.

- Ко-Кончита? - поперхнулась молодая женщина. Лицо вытянулось, в уголках глаз блеснули слёзы: - Ты стал другим... Почему ты больше не называешь меня Катей? - пролепетала.

- К-к-хааа, - закашлялся, пустил "петуха" Савелий. К горлу подкатил ком и он почувствовал, что не в состоянии выговорить простое женское имя. Словно пропавший Резанов хватает за глотку.

Молодая женщина удивлённо скинула соболиные ресницы: - Давно ты меня так не называл.

"Тьфу ты! - подумал он про себя, - и то, правда". - Резанов-то называл её по-домашнему": - Да это я так, Кааа-ттяяя, - на втором слоге горло перехватило спазмом. "Что за ерунда?! - в панике подумал он, - Неужто это тело Резанова так реагирует? Неужто в теле осталось Его память?"