«Сварщик» с Юноны (СИ)

Так вот этот самый родственник в своё время по протекции тестя камергера, к тому моменту коменданта крепости, купил неплохой участок земли под поместье здесь неподалеку. И за последние годы хорошенько обогатился. А вот теперь решил уйти на покой, вернуться в метрополию, продавал поместье. Сбывал сейчас и судно, батель.

На этом судне, по речушке, впадающей в океан, в бухту как раз этот самый родственник со своего поместья сплавлял продукцию, которую потом грузили на океанские корабли для отправки в Европу или здесь, на побережье Америки, продавали.

Если на русский манер переводить, батель — небольшой ботик. Как объяснил капитан «Юноны» это судно каботажного плавания, полупалубное. То есть до половины корпуса была палуба, дальше нет, как в обычной лодке. В бухте суденышко сейчас и стояло. Владелец торопился уступить нам обременительное теперь имущество, поэтому немедля отправил своего торгового представителя.

Кораблик нам понравился. Но командор решил призвать специалистов и вот тут я с ним солидарен. Последние тоже прибыли с осмотра весьма довольные. Хотя и не очень-то понимали Зачем такое суденышко в их переходе. В свои помыслы мы с Резановым их пока не посвящали.

Из докладной записки:

«Командору Калифорнийской экспедиции Русско-Американской компании, его светлости графу Резанову Н. П. лейтенанта Русского Императорского флота Хвостова Н. А., Мичмана Русского Императорского флота Данилова Г. И.

Рапорт

Осмотренная батель в полной исправности. Содержалось бережно. Доски менялись вовремя. А паруса таки вовсе новые. Ходовые испытания в бухте Сан-Франциско показали приличную ходкость и превосходную управляемость.

Из недостатков: однако данное судно имеет прямое парусное вооружение и хорошо идёт по ветру, а под углом к ветру идти невозможно. Это объясняется видимо тем обстоятельством, что использовалась батель для плавание по реке, которая перпендикулярно береговой линии. Господствующие ветра в прибрежной зоне пассаты: днём дует с берега на океан, ночью с океана на берег. И для плавания вдоль побережья сия батель пригодна мало».

Я заерзал: «И что это значит, вашбродь?»

Резанов почесал за ухом кончиком пера:

«Да сдаётся мне, Савелий, что дела плохи. Судно-то у нас есть… Но вдоль берега плыть на нём мы, увы, не можем. Разве что на вёслах».

«Ах ты, ёлки-палки… Ах ты коровья морда… — закипятился я, — так-так-так, так-так-так», — я погрузился в раздумья, покуда Резанов взялся за другие бумаги.

Сама собой в моей голове всплыла картинка из детства: весеннее снеготаяние разлив, половодье, мы с ребятами пускаем кораблики. Вот я, такой важный, в расстегнутой на груди куртке, из-под которой видна тельняшка, вразвалочку иду к ручью.

У всех пацанов кораблики — ну что это за кораблики: обломок штакетины заостренный спереди, вбитый взамен мачты гвоздь и вместо паруса согнуты дугой лист бумаги.

А у моего кораблика нет ни мачты, Ни паруса — у него кое-что покруче.

И поэтому мой кораблик идет Не только вниз по течению, но и снизу вверх.

И Вот мой кораблик плывет, расталкивая кораблики других пацанов. Ребята с ревом, с плачем бегут к отцам. Кто к завгару, кто к директору магазина, а кто и к секретарю райкома, мой отец, как мне тогда говорили — капитан дальнего плавания. Я его никогда и не видел. «Вот, — говорят, — вот должен вернуться».

И поэтому я всем с жаром показываю, что вот тельняшка, отец подарил. Хотя на самом-то деле это просто свитер в вертикальную полоску: такой-то удалось мать уговорить купить, тельняшки не было. И я с помощью хитрых манипуляций и булавок закрепил на груди свитер таким образом, чтобы в куртке нараспашку можно было подумать будто это тельняшка. Я и сам в это почти что верю. И про кораблик говорю, что отец прислал.

Хотя взрослые-то конечно поймут, что игрушка самодельная. Да и на самом-то деле я сам его сделал в сарае по одному из журналов, найденному в макулатуре на школьном дворе. В которых были тридцатых сороковых годов чертежи паровых машин для судомодельного спорта. Для судовых моделек.