"Сварщик" с Юноны

Распознать европейца в нем можно было только лишь по едва заметному не акценту даже, а чрезмерной старательности выговаривание русских слов, построения русских фраз и предложений. Редкий мой соотечественник так говорит.

Первое, что я почувствовал: резь в глазах от ужасающей вони, стократно превосходившей ту, которую обонял на палубе. А я-то думал, что хуже уже некуда! Несло болотом, рыбой, навозом, внутренностями, перьями. И немудрено: на столе лежит препарированная, по моим представлениям, утка. кожа с перьями отдельно, внутренности, кости тоже разложены по сторонам. Я еле сдержал рвотные позывы, но проглотил подступивший к горлу ком: хозяин лаборатории мог превратно понять такую реакцию. Лицо экспериментатора вытянулась при виде вошедшего – видно не частым гостем в его обиталище бывал Командор экспедиции.

– Что Вам угодно? – сдержано поинтересовался Лангсдорф.

– Это, так понимаю, – показал движением подбородка в сторону птичьей тушки, – чучело готовите? – Сделал вид что не обратил внимание на вызывающий тон я.

– Да. Имею право У меня прописано это в контракте, как Вы помните. – вздёрнул подбородок хозяин каюты.

Я примирительно поднял руки: – Да-да, Григорий Иванович. А много ли Вы успеете заготовить – мы ведь скоро отплываем.

– Увы нет, – сокрушенно вздохнул собеседник. – Стрелок я никудышный… А Вы, – тут он полыхнул глазами в мою сторону, – Ваше сиятельство, – помощников скупо выделяете.

Я поморщился. Сейчас мне никак не хотелось спорить.

– Что правда, то правда, – обезоруживающе развёл я руками, – моя вина в сём имеется.

Резанов внутри возмущенно засопел, ничего ради дела придется ему потерпеть, а я продолжил: – Григорий Иванович, а вот чтобы всё это, – я подбородком указал на препарированную дичь, – и там, на палубе выделать как можно скорее, сколько Вам помощников надобно?

– Хороших ещё двое достаточно, – пожал плечами собеседник и пытливо, уже без враждебности поглядел на меня.

– А кого из команды хотели бы заполучить?

Лангсдорф назвал матроса и корабельного кузнеца. Мол, оба охотники, превосходно разделывают тушки, а это самая нудная работа, так что ему останется лишь набивка чучел, а по времени сие пустяшное. Я тут же, под недовольное внутреннее ворчание командора отдал соответствующие распоряжения вестовому. Лангсдорф учтиво поблагодарил.

– А скажите, Григорий Иванович, словно не заметил сарказма в Голосе немца, – так вот я чем хотел поинтересоваться: А что, если бы Вы могли делать очень натуральные картинки, – на вскинувшего веки ученого я поднял ладонь, упреждая возражения., – Вот Представьте что не только вот такая утка будет сидеть на ветке. Это, конечно очень хорошо, Очень наглядно и сразу всё ясно про неё. Но если на картинке будет изображена она в её природной среде, с окружающей обстановкой, Да с её товарками. И, может быть, селезнем, который вокруг неё увивается.

Лицо натуралиста приняло мечтательное выражение. Он тоже представил эту картину. Вздохнул: – Это было бы превосходно Ваше сиятельство, – но художник-то я, как Вы сами прекрасно знаете, никудышний… Да и будут ли они дожидаться, покуда я их нарисую… Сколько времени уйдёт… Нееет, всё-равно это не выход… Хотя, – он поднял вверх палец, – это конечно было бы замечательно.

– А что, если я Вам дам такой инструмент, Григорий Иванович, а точнее мы с Вами вместе его сделаем, который мгновенно будет делать такие картинки: Раз и она у Вас готова, 2 – и следующая.

Лангсдорф недоверчиво воззрился на меня. А Я продолжил: – Вы не сомневайтесь. В твердости моего слова Вы имели возможность убедиться. – Корабельный врач хмыкнул.

Невозможно было понять: то ли он соглашается, то ли оспаривает. Я предпочел сделать вид что принял это междометие за согласие. – Так, смотрите, – я Подошёл к столу, – есть у Вас листок бумаги? – Корабельный врач быстро вытер руки о какую-то тряпицу, вытащил листок и карандаш. – Скажите, есть у Вас вот такая соль серебра, – написал я.

Лангсдорф сощурился читая. Потом поднял удивлённое лицо: – Не знал что Вы обучались в университете! Это же знания никак не ниже университетских!

– Ооо, у нас в артиллерии ещё и не тому учили, смеясь напустил туману я, – Так есть такое или нет?

– Да, есть.

– Тогда нужен ещё желатин. Найдётся?

– У меня нет, но я видел В Лавке На берегу, достать можно, – деловито включился в обсуждение Лангсдорф.

– Отлично! А вот такое вещество найдём? – я написал формулу тиосульфата натрия.

Натуралист внимательно посмотрел, почесал затылок и сказал, что, Пожалуй, и это может достать.

– Угу, фиксаж есть, – про себя подумал я, – а проявитель заменим соком смородины когда-то удачно экспериментировал.

– Ага. Тогда давайте, Григорий Иванович, Вы вот это делаете, А я закажу корабельному плотнику сделать ящик как для камеры-обскуры, знакомы поди. Да стеклянные пластинки нарезать. А ещё вот такое увеличительное стекло для объектива у Вас есть?

– Так Вы… камеру-обскуру… Нууу, – ну разочарована протянул Лангсдорф, – это очень долгий процесс. Я знаю, в Европе… – но я не дал докончить:

– Да-да, понимаю: Вы наверное имеете в виду даггеротипирование?