"Сварщик" с Юноны

– Здорово! – восхитился Родриго, – вот бы мне такую, а? – серые глаза его горели вожделением.

Я поднял уголки губ в улыбке: – Ну это уже как батюшка твой позволит.

– А если я его упрошу?

– Ну, упросишь, Что же делать – в следующий раз привезу тогда и тебе.

– Ой здорово Синьор Резанов! – запрыгал мальчишка. Но тут же вспомнил, что он – знатный идальго, принял серьёзный вид и важно кивнул головой. Меня разбирал смех, я еле сдерживался. А Эстелла прыснула: – Ну ты и задавака, Родриго! – залилась колокольчиком девчонка. И мальчишки заулыбались, толкая друг дружку локтями.

В каюту заглянул настороженный Лангсдорф, я шагнул к двери и он шепотом спросил, косясь на ребятишек: – Как они, Николай Петрович?

– Ну как видите, Григорий Иванович. Вроде бы нормально, – я вернулся за стол, сел, покопался в ящиках, отыскал карандаш взамен исписанному в блокноте, – Вы готовы? Тогда поехали! – прихлопнул я ладонями о столешницу поднимаясь.

Пока мы с по-воробьиному суетливой ребятней поднялись по трапу, Лангсдорф уже дожидался нас На палубе с неразлучным светописцем и медицинской сумкой, улыбнулся Эстелле: – Юная синьорита уже вылечила своих идальго? – Девочка зарделась и замотала кудрявой головкой, сжимая слуховую трубку.

– Ребята, а давайте Григорий Иванович ваш светопортрет снимет, – переключил я внимание ребятишек на себя.

Дети с очень серьезными лицами, мальчики как настоящие Идальго, девочка как маленькая сеньорита, чинно расселись на стульях вдоль борта, пока их снимал светописцем Лангсдорф. В будущем эти дети сыграют огромную рольв для Русской Калифорнии, но в тот момент я этого не знал.

Паровой двигатель батели зафыркал учащеннее, едва мы расселись, и сделав полукруг "Мария" легла на обратный курс. Пабло тут же сунулся к машине донимать механика Савву. Лангсдорф примостился подле меня, кивнул на Эстеллу: – Очень любознательная девочка, все медицинские инструменты и лекарства у меня с необычайным усердием разглядывала-распрашивала. Была бы мальчиком, замечательный доктор мог бы вырасти.

Ямог бы рассказать, что в мое время женщины как раз и составляют большинство врачей. Мог бы, но пациентом доктора стать пока не хочу.

Родриго с завистью поглядывал на закуток с кристадином и на радиста. Делать всё-равно нечего, поэтому я пробрался к оному и, тихо переговорив, поманил мальчишку. Когда он услышал телеграфные сигналы в наушнике мне показалось, что этот ребенок никогда прежде не испытывал такого счастья. Странно, в кабинете командора сынишка губернатора вёл себя гораздо сдержаннее…

Час спустя впередсмотрящий загорланил: – Вижу паруса!

Встречным курсом шел фрегат, на котором, насколько я знал, губернатор объезжал Калифорнию. Едва суда пришвартовались друг к другу, как властитель провинции нетерпеливо отодвинув матроса скатился по веревочной лестнице на "Марию". Он первым делом, кивнув по дороге мне, переступая через ноги команды кинулся к сынишке и принялся общупывать невольного горе-путешественника. Похожим образом вели себя и комендант с судьей.

Надо было видеть прыгающее лицо губернатора который тряс руку командору и уверял в личной дружбе, величайшем почтении и что теперь он обязан по гроб жизни русскому посланнику. Резанов также был растроган и твердил что поступил просто как родитель, тоже прекрасно понимает родительская горе когда пропадают дети. Происшествие сблизило губернатора Калифорнии и судью с посланником Российской Империи крепче любых официальных представлений и я решил в будущем использовать данное обстоятельство при приобретении новых земель.

Пабло, неистово жестикулируя взахлёб хвалился счастливо улыбающемуся моему, то бишь Резанова, будущему тестю, указывая пальчиком в сторону коптящей трубы паровика. Эстелла обняла седовласого отца и плечики её подрагивали, однако когда повернулась мокрые глазки лучились радостью.

Как выяснилось, рыбаки милях в пятнадцати подобрали злополучную лодку, на дне которой обнаружили шляпку Эстеллы и Сан-Франциско погрузился в траур – детей посчитали утонувшими либо каким-либо иным образом погибшими… И вот!

Но наибольший сюрприз ожидал Резанова: с борта фрегата махала ручкой Кончита! Солнце просвечивает золотом и платиной сквозь завитки каштановых волос, а глаза так и брызжут восторгом!