Свартхевди - северянин

       Я подкрался еще ближе - дядька с луком был полностью поглощен созерцанием происходящего, а мох отлично глушил шаги. Сквозь прореху в зелени куста, которую выстриг для себя лучник, отлично было видно происходящее: могучий седобородый дедуган, сжимая в ручищах оглоблю, стоял на телеге и поливал ругательствами (а что это ругательства - слова "ублюдок" и "ослиная задница" я понял) черноволосого доброго молодца, поигрывавшего топором. Сзади от молодца толклись еще четверо парней, лет по двадцать каждому. К ногам дедка жалась то ли девушка, то ли женщина - на голове платок, сама худенькая.

       Ну, точно, грабят.

       Лучник сидел в своей засидке, глухой, как тетерев на току. Наверное, представлял, как они, прибив деда, разложат деваху. А в засаде нельзя пускать слюни и щелкать клювом!

       И он закономерно получил по затылку. Ай, чему удивляться: бывают и среди бондов и даже лойсингов крепкие бойцы, но этот явно не из таких.

       Да, Олаф меня хорошо учил, и в борге бой кулачный крепко уважали. Правильное это дело: укрепляет тело, бодрит дух, да и весело опять же, так что, удар у меня ставленый.

       Жертвой моей стальной руки пал парень, на пару-тройку лет меня постарше, ошибочно принятый мною со спины за взрослого. Я отволок его на пару десятков ярдов - обдеру, да и слиняю далеко-далеко. А они пусть тут сами разбираются: Локи их знает, кто тут прав, а кто - не очень.

       С прогалины заорали снова. Что-то вроде: "тоуни, тоуни". Или "хоуни" - как-то так. Впрочем, орут - и пусть их. Буйволом ревел негодующий дед, ржала коренастая дедова конячка, ругались нападавшие. В общем - скоморохи.

       Рубашка парнишкина мне, однако, великовата - но сойдет, а сапоги должны быть в самый раз. И онучи заберу, потом отстираю. И вот, очень некстати, когда я стягивал с доброго парня штаны, дабы, наконец, прикрыть свои искусанные комарами и мошкой ляжки, сквозь кусты выломился один из парней, что прикрывал тылы чернявому главарю.

       - Тооониии! Хде ты, хырбырмыр!!! - видимо Тони - это лучник?

       Увидев меня, стягивающего штаны с его бессознательного друга, он остолбенел.

       Уф, как неудобно-то получилось. Как же некрасиво...

       Даже не знаю, что ему и сказать то...

       Ничего говорить не потребовалось.

       - Аааааааа!!! Упыыыыыырь, хырбырмыр, Тоооонииии!!! - и ломанулся от меня обратно, откуда пришел.

       Ну вот, упырь, значит...

       Хотя, понятно чего он испугался: голый, с зеленоватой кожей, весь перемазанный в грязи и паутине, со спутанными длинными белыми волосьями, торчащими в разные стороны, я, наверное, действительно походил на упыря. Любой бы струсил (кроме нордлинга), на его месте. Ведь одна из самых жутких тварей, какая только может быть - это упырь, приходящий при свете дня, восставший мертвец, жаждущий живой плоти. И нет на свете страшнее и подлее твари, чем упырь-мужеложец.

       Да, нехорошо вышло.

       А с прогалины доносится уже не перебранка, а звуки боя. Дед, все-таки, оглоблю свою применил. А я, раз уж влез во все это, решил подобраться поближе. И лук подобрал - ничего особенного, кстати. Не боевая вещь, для бондов может и подойдет, а в поход я бы такую дрянь не потащил. Стрелы, кстати - все охотничьи, на крупную дичь.

       Я осторожно подобрался к месту сражения и обнаружил, что дед в помощи особо не нуждается. Один из нападавших лежал ничком, другой корчился от боли, с разможженым плечом, целым оставался только танцевавший напротив грозного старика черноволосый главарь, а остальные куда-то слиняли. Принять поражение главарь не желал, а подойти ближе справедливо опасался: дед махал оглоблей, как умелый пастух плетью - легко и непринужденно. Что ж, пора вмешаться, и принять благодарность спасенных - может, покормят, да расскажут, куда меня закинуло это полено.

       Я выстрелил главарю в ногу.

       С луком я не очень (это еще слабо сказано) - лучный бой мне никогда не давался, но уж с нескольких-то ярдов не промахнусь.

       Парень взвизгнул тоненько, схватился за древко стрелы, торчащее из ляжки, и тут же огреб дедовой дубиной, от чего надолго ушел в себя и признаков жизни больше не подавал.

       К деду тут же подбежала его спутница, что-то тараторя, но тот отодвинул ее в сторону, повернулся ко мне и повелительно взмахнул рукой.

       К беседе, видимо, пригласил.

       Я же не замедлил явиться, в трофейных штанах и сапогах, весь овеянный сиянием ратной славы. Лук с наложенной стрелой из рук, однако, не выпустил опаски ради - уж больно грозным выглядел дед.

Глава 15.

       - Кто ты таков, парень? - обратился ко мне дед - И откудова?

       Я половину слов не понял, но, по смыслу того, что до меня дошло - примерно это старик и спросил. Он прищурившись, рассматривал меня, с головы до ног, и оглоблю свою из рук не выпускал.

       ...Упырь Свартхевди. Много откуда. Сейчас - из лесу...

       - Свартхевди Лошадь, кричать мой, - ответил ему я на общем, мобилизовав весь свой скудный лингвистический запас - Сын Бьерн Борода Полоски... Эээ... Как же будет "внук" на общем? Гарму под хвост все эти дурацкие дикарские наречия... Отец отца? Твою же ж мать... - Отец мой отца кричать Торвальд... Эээ... Большой рыба? Аааа, йотуново говно!