Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939—1945 гг.

О новом назначении Удета объявили 10 июня 1936 года, и с этого момента он отвечал за авиационные вооружения Германии. Внешне его жизнь была блестящим успехом. Теперь он был генералом, но оставался несчастным и неудовлетворенным человеком. Он все еще летал и даже установил несколько новых рекордов, но, правда, на самолетах со специально подготовленными двигателями. В воздухе он находился в своей стихии и был счастлив; когда же работал в кабинете, то был несчастен. Его первоначальные возражения против этой работы были обоснованными, и вскоре он был поглощен аппаратной борьбой, в которой ничего не понимал. Его втянули в постоянные сражения между различными конкурирующими интересами и разными соперничающими фирмами. Со всех сторон на него оказывали давление и часто вовлекали в принятие решений, которые впоследствии оказывались роковыми. Он потерял контроль до такой степени, что даже представил Гитлеру и Герингу некоторые модели как готовые к серийному производству, когда они были всего лишь прототипами.[62]

Его жизнь теперь казалась блестящей, но это было обманчивое впечатление. Удет был несчастным человеком. Справляться со всем этим ему было трудно, и он начал сильно пить, чтобы залить свою внутреннюю неуверенность. Пока не было никакой войны, фасад будет держать ся, и все может идти по-старому, но, если когда-нибудь начнется война, фасад рухнет и покажет позади себя неразбериху, дезорганизацию, противоречивую политику, конкуренцию, пороки и ложь.[63]

Одного взгляда на карту Европы было достаточно, чтобы любой мог понять, как уязвима Германия с воздуха. На востоке плотная концентрация промышленности имелась в Верхней Силезии, второе компактное скопление – в Центральной Германии, а третье – в Руре и Сааре. И, кроме этого, одна за другой шли плотно заселенные области, легко уязвимые из-за границы. Враги Германии могли по прямой в пределах нескольких часов долететь до всех ее жизненно важных пунктов и сбросить бомбы, – им даже не требовалось прицеливаться; при такой концентрации промышленности каждая бомба нашла бы свою цель, даже если это были бы лишь дома.

В чем Германия, несомненно, нуждалась, так это в сильной авиации ПВО. Первоначально командование авиации действительно думало об обороне, но затем оно было ослеплено перспективой молниеносной войны на один фронт. В этой мечте не было никакого места для оборонительных люфтваффе. Оно хотело стратегических люфтваффе и думало, что это будет козырной туз. Под руководством генерала Вефера должен был быть создан флот бомбардировщиков, достаточно сильный, чтобы разрушить индустриальное сердце любого врага, но в те дни это могло быть достигнуто с легкими и средними бомбардировщиками.

Все – прежде всего Ешоннек, но также Мильх и Удет – были убеждены, что найдено идеальное решение, и никто не думал о потребности Германии в собственной обороне. Они все стали безрассудными игроками. Они были уверены в том, что выиграют и быстро победят, и закрывали уши от всех неприятных вопросов. Например: что случится, если стратегические люфтваффе не смогут парализовать индустриальные центры своего противника? Не могла ли столь оптимистически оцениваемая стратегическая авиация стать смертельным бумерангом? Но руководство Германии отбрасывало все подобные неприятные мысли с поспешной самоуверенностью: «Люфтваффе обладают преимуществом по отношению ко всем возможным врагам и делают все, чтобы это преимущество сохранить».

И все же даже среди окружения Геринга были некоторые, кто не был склонен игнорировать другие страны. Например, они знали производственные возможности Великобритании и Соединенных Штатов и знали, что обе эти страны имели неистощимые запасы сырья, с которыми Германия никогда не сможет конкурировать. И они также знали одаренность и изобретательность англичан и американцев. Но они держали свои рты на замке. При Гитлере неприятные истины были непопулярны и человек не осмеливался высказывать свое мнение, если он хотел сохранить свою работу, а возможно, и голову.

Было правдой, что Великобритания и Франция и, конечно, Соединенные Штаты были далеко позади Германии в гонке вооружений, – но Великобритания и Соединенные Штаты могли себе это позволить. Они всегда могли надеяться получить время, чтобы догнать ее. Но даже превосходство Германии в вооружениях не было достаточным, чтобы соответствовать ее агрессивным целям, и навсегда останется тайной, как это произошло, что страна, чья политика бросила вызов остальному миру, так немного сделала, чтобы усилить свои позиции. Например, Германия вступила в войну с запасом жидкого топлива всего лишь в 200 тысяч тонн. Кажется, что ее руководство так много хвасталось, запугивая других, что в конце концов само утратило понимание, где проходит линия раздела между правдой и вымыслом.