Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939—1945 гг.

Лондон, с учетом Большого Лондона, город с семью с половиной миллионами жителей, построен на глине и гравии. Многие здания вдоль Темзы опираются на сваи. В ходе подготовки к ожидаемым бомбежкам было сделано очень немного. В парках и на открытых местах поспешно вырыли траншеи, подвальные этажи домов, использовавшиеся для защиты от воздушных налетов, усилили балками, а во многих частных садах устроили так называемые укрытия Андерсона. Позднее на первых этажах установили укрытия Моррисона, достаточно мощные, чтобы устоять при обрушении дома над ними. Если помощь прибывала достаточно быстро, то заживо похороненные в них могли надеяться на спасение. Кроме больших, современных зданий со стальными балками, очень немного зданий Лондона имели шанс выдержать бомбежку – даже маленькими бомбами. Единственную реальную безопасность обеспечивали станции метро, большинство из которых располагались значительно ниже уровня земли. Но сначала они официально не использовались. Местные жители стали занимать их по ночам, и эти действия были впоследствии одобрены.

Налеты на Лондон начались 7 сентября. Прежде никакой большой город не подвергался систематическим бомбардировкам, потому и нападавшие и оборонявшиеся сталкивались с новыми проблемами. Кроме нескольких «Кондоров» (FW-200) Германия не имела никаких стратегических четырехмоторных бомбардировщиков, а грузоподъемность ее двухмоторных бомбардировщиков была ограниченна. Использовались 50-, 250-, 500 – и 1000-килограммовые бомбы. Позднее сбрасывались намного более мощные бомбы массой от 1800 до 2500 килограммов. Бомбовые прицелы в тот начальный период были не очень точными, естественно, и достигаемые результаты были таковы же. Пилоты и бомбардиры, прошедшие обучение перед войной, добивались 2 процентов прямых попаданий с высоты приблизительно 4 тысяч метров и от 12 до 25 процентов – со значительно более малых высот, в цели протяженностью не менее 45 метров. Ju-88 могли обеспечить 10 процентов прямых попаданий, и то если им не мешал вражеский огонь. Ковровые бомбардировки были тактикой будущего, и в те дни бомбы обычно сбрасывались с самолетов, летевших колонной, сериями или залпом.

В ходе трех первых ночных налетов зенитки практически не мешали бомбардировщикам. Внизу соблюдалась светомаскировка, но уличное движение продолжалось как обычно, рестораны, театры и кинозалы оставались открытыми. Первые массированные налеты концентрировались на районах доков, и скоро казалось, что берега Темзы утопают в огне. В других частях города население собиралось на крышах и на возвышенностях, чтобы наблюдать за пожарами.

Но вскоре налеты распространились на другие части города, наступала очередь одного района за другим. На следующее утро жители разбирали обломки и те, кто должен был работать, шли к станциям метро и остановкам автобусов, чтобы занять свое место в очереди. Через некоторое время люди стали выглядеть бледными и уставшими, но они не унывали. Жизнь шла своим чередом. В течение ночи служба уборки развалин,[115] спасательные службы и вспомогательная пожарная служба интенсивно работали, и на следующий день остальная часть населения шла в магазины, конторы и на предприятия. Первым большим уроком налетов стало то, что гражданское население не впадало в панику. Люди защищали сами себя лучше, чем в любом из предлагаемых укрытий. Фактически очень много людей, как обычно, спали в своих кроватях. И на следующий день все они шли на работу.

Все это было очень вдохновляюще. «Лондон все выдержит!» Но в отличие от всеобщей решимости и оптимизма власти были обеспокоены. Подобно любому живому существу, большой город имел жизненно важные нервные центры, и если бы они оказались разрушены, то даже жизнерадостность и невозмутимость кокни[116] была бы поколеблена. Предположим, из строя были бы выведены канализация и водоснабжение, – это означало угрозу эпидемии. И, помимо подобных бед, накапливавшиеся разрушения в конце концов превратили бы Лондон в груды руин. Были ночи, которые делали бездомными 20 тысяч мужчин, женщин и детей. С разрушениями такого масштаба прежде не сталкивались еще ни одни государственные власти. Неудивительно, что, несмотря на весь демонстрируемый оптимизм, власти испытывали тревогу.

Трудности не были односторонними; нападавшие также имели свои проблемы. Например, ночная навигация все еще была на ранней стадии развития, – первый большой налет на Ливерпуль очень ясно это продемонстрировал. Шперрле собрал для этого налета все свои бомбардировщики – в общей сложности 400 самолетов. И когда они повернули назад, сбросив свои бомбы, под ними было море огня – но не в Ливерпуле. Они бомбили ложные сооружения, построенные специально для них южнее города.[117]