Сваты

В течение следующих дней Дори тренировала собственную силу воли. Это была настоящая битва: когда мысли о Гевине нападали на ее хорошо за­щищенный разум, она отбрасывала их в сторону. Он не предпринимал попытки связаться с ней, да она и не ожидала. Что бы ни случилось с его бра­ком, Дейдра причинила ему такую боль, что он, ве­роятно, никогда не рискнет войти в эту реку с дру­гой женщиной. Эта была потеря его и Мелиссы... и ее и Денни.

Утром в среду, залив кипятком овсянку, Дори си­дела за столом и листала газету.

— Денни, — позвала она через плечо, — потора­пливайся или опоздаешь в школу.

— Хорошо, мам, — раздался из спальни его при­глушенный голос.

Дори поставила чашку на стол и перевернула страницу газеты, пытаясь найти колонку «Дорогая Эбби», но попала в раздел светской хроники. В го­родской рубрике была помещена фотография людей, которых она сначала не узнала. Затем ее взгляд упал на улыбающееся лицо Гевина, и ее сердце вне­запно ушло в пятки. Кислород начал застревать в легких, ей становилось трудно дышать. Какая-то безымянная светловолосая красавица, которой было не больше двадцати двух, вцепилась в руку Гевина и восхищенно смотрела ему в лицо. Дори отлично знала этот взгляд. Всего несколько дней назад она смотрела на него точно так же. Когда Дори чита­ла сопровождающую заметку, которая описывала открытие оперного сезона с гала-представлением «Кармен» Жоржа Бизе, она почувствовала, как в ее сердце проворачивается нож. Вот, значит, как Гевин разбирался в своих чувствах к ней. Ему не по­требовалось много времени, чтобы найти куда бо­лее молодую девушку с идеальной кожей и превос­ходным телом. «Ну и пусть», — ожесточенно сту­чало в мозгу. Глупые слезы обжигали глаза, и она сморгнула их, отказываясь отдаваться во власть эмоций.

— Мам, в чем дело? Ты выглядишь так, будто хо­чешь ударить кого-нибудь.

— Что? — Она торопливо свернула газету. — Нет, нет, все в порядке.

— Мистер Паркер говорил мне, что женщины ино­гда ведут себя странно, — покачал головой Денни. — Думаю, это — один из тех случаев.

— Я устала слышать о мистере Паркере. — Она рывком открыла дверь холодильника, чтобы достать хлеб для приготовления ленча. Когда он не ответил, она развернулась к нему. — Ты слышал меня?

Денни уставился вниз на свою кашу.

— Ты собираешься плакать или еще что-то?

— Конечно нет! С чего бы? Ведь уже почти Рож­дество.

Его ложка яростно работала, накладывая сахар в овсянку со вкусом корицы и изюма.

— Я не знаю, но когда твои губы так кривятся, это всегда означает, что ты расстроена.

— Спасибо, — небрежно заметила она. Остаток дня был так же плох, как и его начало.

У Дори все валилось из рук. Она не положила на место папку. Ее мысли были далеко даже во время важной встречи, и, когда мистер Сандстром спро­сил ее мнение, у Дори не было ни малейшего пред­ставления, о чем они говорили. Сенди послала ей взгляд, полный сочувствия, и спасла неудобное по­ложение, заговорив первой. В благодарность Дори купила подруге ленч, хотя на самом деле не могла позволить себе этого.

Вечером, зайдя в дом, Дори скинула туфли и оста­новилась потереть ступни, которые ужасно болели. Денни нигде не было видно, и она бросила пальто на спинку стула на кухне, раздумывая над тем, где же ее сын. Он должен был оставаться дома, пока она не придет. Дори вытащила из холодильника бифштекс, но не могла сейчас заниматься приготовлением чего-то особенного.

Повернувшись, она заметила, что телефонный шнур тянулся за угол и исчезал в стенном шкафу в прихожей. Денни. Она подошла к двери и открыла ее. Ее сын сидел на полу, скрестив ноги, и при втор­жении Дори поднял на нее взгляд. Он был напуган, и в его глазах мелькало виноватое выражение.

— Так, Дэниел Робертсон, с кем ты разговари­ваешь?

Глава 9

— О, привет, мам, — неловко проговорил он, вска­кивая.

— С кем ты разговариваешь? — Она повторила свой вопрос, но ее разум уже перебирал различные версии, и все они были не очень приятными.

Если это был Гевин, она, скорее всего, сделала бы что-нибудь глупое, например схватила бы трубку и произнесла механическим голосом, что звонок со­рвался. Воспоминание о его маленькой, но удобной хитрости родило в ее сердце уже знакомый приступ боли. Она скучала по Гевину так сильно, что это ка­залось невероятным. Больше не было смысла обма­нывать себя. Она была жалкой.

— Я говорю с девочкой, — признался Денни, по его шее поднималась краска стыда из-за того, что его застукали.

— Эрика?

— Нет. — Он нехотя вручил ей трубку. — Мелисса.

Дори зашла в стенной шкаф, отодвинула в сторо­ну одежду и села на пол. В последние дни она была такой сердитой с Денни... Дори надеялась, что этот жест покажет сыну, что она сожалеет о том, что бы­ла брюзгой. Ее действия удивили сына, но Денни все же сел между нею и дверью. Они сразу же ока­зались в уютной атмосфере полумрака.

— Привет, Мелисса, — пробормотала Дори в труб­ку. — Как дела?

— Хорошо, — серьезно ответила ей девочка. — Я так думаю.

— А почему ты сказала: «Я так думаю»? Уже почти Рождество, и происходит так много разных событий. Девочек не должно сейчас ничего забо­тить.