Свеча для трупа

Мередит опустилась на стул. Оскар метнулся вперед, понюхал ее туфли и, очевидно решив, что она не представляет опасности, потерял к ней интерес. Он кинулся к двери в холл. Его нос был у земли, а хвост вздернут и напружинен, словно автомобильная антенна.

— Охотничья собака, — объяснила миссис Холден. — Это у него в крови — искать, идти по следу. На новом месте ему обязательно нужно осмотреться и все обнюхать. Он ничего не трогает и не ломает, но некоторым людям его шныряние все равно не нравится, поэтому я всегда спрашиваю разрешения перед тем, как привести его в дом.

— Маргарет, вы же знаете, что мы с Оскаром старые друзья, — сказал отец Холланд. Он стоял у раковины и наполнял водой миску. Затем он поставил миску на пол. — Попьет, когда возвратится со своего осмотра!

Со стороны входной двери донесся звук шагов. Затем раздался громкий мужской голос:

— Есть кто дома?

Снова зазвенел звонок.

Оскар ответил низким полнозвучным лаем и бросился на дверь, всем своим видом выражая готовность защитить обитателей дома, — как и положено собаке.

— А вот и они, — пробормотал отец Холланд. — Мередит, пожалуйста, угостите Маргарет чаем. Маргарет, прошу меня извинить. Я ненадолго — по крайней мере, я на это надеюсь.

Он вышел из кухни.

— Оскар, перестань! — послышался его голос.

— Наверно, нужно пойти и привести его.

Маргарет повернулась было к двери, но тут Оскар вернулся. Священник вел его за ошейник. Оставив собаку в кухне, он недрогнувшей рукой закрыл дверь перед ее носом. Оскару явно не понравилось такое бесцеремонное обращение. Он разрывался между желанием послушать, что происходит в холле, откуда его выставили, и устроить собачий концерт по заявкам.

Из холла некоторое время слышалось невнятное бормотание мужских голосов, затем все стихло. Оскар повел носом.

— Вуф? — вопросительно гавкнул он. Но добычи и след простыл.

Маргарет Холден снова выпустила его в холл. Он вылетел как ракета, залился лаем — очевидно, в качестве констатации, что последнее слово осталось за ним, — затем замолчал и посеменил искать другую, более перспективную дичь. Маргарет вопросительно посмотрела на Мередит. Ресницы у нее были пепельные, в цвет волос, и из-за этого глубоко посаженные сине-серые глаза выглядели странно голыми. «Почему она не пользуется тушью для глаз, — подумала Мередит, — или хотя бы не покрасит их стойкой краской, как многие сейчас делают?»

— Что-то случилось? Джеймс был сам не свой. Я надеюсь, ничего страшного не произошло?

Говоря так, Маргарет поставила свою кожаную сумочку на стол, рядом с поводком Оскара. Что-то в ее произношении, в том, как тщательно она выговаривала слова, указывало на то, что английский язык был ей не родной.

— Я толком не знаю, — ответила Мередит. — Я сама только что пришла, а он большую часть времени говорил по телефону. Давайте я заварю вам чаю.

Маргарет сняла перчатки, разгладила каждую ладонью и положила их — одну поверх другой — на сумочку. Казалось, она задумалась.

— Интересно, надолго ли он ушел? Вы, случайно, не знаете, на похороны миссис Грешам будут допущены только родственники или желающие тоже могут прийти?

— Миссис Грешам? — Мередит поставила чашку на стол. — Простите меня, миссис Холден, боюсь, я ничего об этом не знаю.

Оскар ворвался в кухню, подбежал к миске, оставленной для него священником, расплескал воду по всему полу и снова исчез. Его частый топот донесся с лестницы.

— Боже мой, он пошел наверх, — пробормотала Маргарет. — Ну ладно, может, он сам спустится. Ну конечно, вы не были знакомы с миссис Грешам! Вы же не так давно живете в Бамфорде. Она недавно умерла. Ее семья была одной из самых уважаемых в городе. Они серьезно занимались городскими делами. Когда я только приехала сюда, она была членом приходского и окружного советов. Она очень интересовалась карьерой Ларса. Я была у нее в гостях незадолго до смерти, и она подарила мне вот это. — Маргарет дотронулась до броши. — Так мило с ее стороны.

«Теперь понятно, почему она надела украшение в духе последнего Эдуарда, не совсем уместное в наше время, когда набирают силу движения за сохранение дикой природы», — подумала Мередит.

— Она была очень добра ко мне, и я хотела бы присутствовать на панихиде, если она будет открытой, — сказала Маргарет.

Женщина продолжала говорить, но казалось, она думает о другом. Едва заметная морщина лежала на ее гладком лбе, а речь то и дело прерывалась паузами. Затем морщина разгладилась.