Свеча мертвеца (СИ)

- Выпустят? - растерялась я, благополучно пропустив мимо ушей все извинения и благодарности. - Вот так просто? Зачем тогда меня вообще сюда притащили?

- Согласно должностной инструкции, - пояснил он и недобро сощурился. - Мне уже известно, что источником слухов были отнюдь не Вы. Дальнейшее заключение лишено смысла. Офицер уже заполняет бумаги для Вашего освобождения.

- Спасибо, - растерянно сказала я.

- Не за что, госпожа Кэнвилл, - отозвалось начальство, одарило меня неожиданно обаятельной улыбкой и вернулось в опенспейс, где громогласно посоветовало всем присутствующим пересдать физиогномику как можно скорее, после чего гордо удалилось, хлопнув дверью.

Наверное, я должна была насторожиться уже потому, что никто, включая капитана полиции, не изъявил желания слегка поправить данные для физиогномического анализа самому незнакомцу, но я все еще пребывала в изрядной растерянности, и меня гораздо больше волновал вопрос о том, стоит ли рассказывать о произошедшем маме. С одной стороны, выговориться хотелось страшно, с другой - не лучше ли и дальше держать язык за зубами? Как выяснилось, весьма полезная модель поведения, жаль, что я так редко к ней прибегаю…

Ни к какому решению за следующую четверть часа я так и не пришла. Зато забрала бумаги об освобождении и свой рюкзак - и выбралась, наконец, на волю, к той самой стоячей пробке, на которую так долго пялилась из камеры.

На улице моросил дождь - мелкий, нудный и нескончаемый: такой может идти неделями без перерыва. Прохожие из местных кутались в непромокаемые плащи, наивные приезжие, еще не изучившие, какие чудеса вытворяет с дождем порывистый ветер, несли над собой раскрытые зонты, постепенно убеждаясь в их бесполезности. Водители в пробке клевали носом, благоразумно опустив автофлаксы на колеса.

Жизнь в Раинее шла своим чередом. Если задуматься, то и моя тоже, но как следует задуматься у меня не получалось. Несмотря на все мои сомнительные увлечения и хобби, это был мой первый визит в участок, и впечатления он оставил незабываемые.

Что ж, будем считать это бесценным и неповторимым опытом, постановила я, и постараемся, чтобы он так и остался неповторимым. И больше никакого неуемного любопытства, когда дело касается спецкорпуса, какие бы симпатичные сотрудники там ни обнаружились!

Нужно было отзвониться маме и ехать домой. Разобрать вещи, выстирать промоченные носки и убрать в холодильник партию столичных гостинцев, заготовленных для родителей. А еще сообщить на работу, что все в порядке и я успею выйти в свою смену, несмотря на задержание, а то Лика, поди, ногти сгрызла уже по локоть, да и Рон наверняка переживает. Заодно и Джоку кайф пообломаю - этот-то, небось, страшно рад, что лидар можно будет зажать и никто его пилить не станет…

Я помялась на пороге участка, составляя и корректируя список дальнейших действий, и решительно потопала к полупрозрачной палатке летнего кафе через дорогу. Его в списке, разумеется, не было, но не пошло ли оно все к черту?

Увы, попавшие под дождь раинейцы, похоже, размышляли аналогичным образом, и свободных столиков внутри не оказалось, а выходить под теневой навес дураков не нашлось. Да еще тот мужчина, которого я приняла за местное начальство, восседал в углу и медитировал на огромную чашку с остывшим чаем. Вид у него был до того мрачный, что подсесть к нему никто не решался, несмотря на нехватку места: рядом с ним предпочитали стоять, но никак не составлять компанию.

Раз он тут торчит, то к участку отношения не имеет, там свое расписание выгула старшего командного состава. Интересно, какая у него тогда должность?

Я передернула плечами, засунула свой интерес куда подальше и подошла к стойке. После вчерашнего коньяка глушить разливное пиво казалось непростительным кощунством, но настроение располагало. Заполучив запотевшую холодную кружку и тарелку сухариков, я обернулась и с разочарованием обнаружила, что мест по-прежнему нет. Не садиться же к этому “начальству”?

Хотя… если все пошло к черту, то и он, пожалуй, тоже.

- Можно? - спросила я.

Он оторвался от чая и так удивленно уставился на меня, как будто я не разрешения присесть спросила, а пришла продемонстрировать рога и хвост. А то и сообщить, что на “Севере” теперь дежурят в четыре смены.

- Конечно, - кивнуло “начальство” и слегка подвинулось.

Парень, стоявший за его спиной, баюкая такую же здоровенную чашку, хмуро покосился на меня. Я с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык. Кто ж тебе виноват, что у тебя стесняшечка в попе заиграла, и первой разрешения спросила я?

- Нервы шалят, - пояснила я свой выбор, потому как на мою кружку “начальник” покосился с явным неодобрением.

- От нервов лучше пить коньяк, - сочувственно посоветовал он и выразительно кивнул на свой чай - от которого и впрямь явственно попахивало тем, что в сем милом заведении стремились выдать за коньяк.