Свеча мертвеца (СИ)

Измену принцессы я еще как-то могла понять — будь ее муж хоть тридцать раз принц и симпатичный, брак по расчету есть брак по расчету. Но с чего вдруг ее любовнику понадобилось поднимать такую шумиху? Если ему нужна была сама Джиллиан, просто прятался бы получше. А если ему требовалось что-то от нее — то оглаской он мог бы пригрозить. А сейчас даже шантаж смысла не имеет, все самое страшное уже случилось. Из вредности, что ли? Но ведь Джиллиан сама помогала ему сбежать, если я верно поняла оброненную Рино фразу про «она могла»…

А теперь выходило, что принц Ирейи должен оскорбиться и как минимум развестись с неверной женой, а как максимум — расторгнуть все достигнутые соглашения с Иринеей. Если он просто оставит все как есть, общественное мнение о нем как о тряпке и подкаблучнике гарантировано. А что же это за принц, если народ им не восхищается? Такие номера вообще только у хелльцев прокатывают, им-то не важно, любят они своих правителей или нет…

Кому это могло понадобиться, я решительно не понимала. Зато буквально пятой точкой чуяла, что неприятности в связи с этим будут и у меня тоже.

И чего мне приспичило проситься в Шитонг? Сидела бы на «Севере», так хоть алиби обеспечила бы себе!

— Кейли, ты чего? — удивленно спросил Рон, подсаживаясь ближе.

— Не выспалась, — с вымученной улыбкой соврала я и поскорее сцапала пирожное, чтобы отвертеться от дальнейших разговоров, тем паче что застольное обсуждение сделало неуловимый финт ушами и снова вернулось к теме женской неверности вообще и Джиллиан в частности.

— Тебя подбросить домой? — сочувственно предложил авиамеханик. — Мне все равно пора уже.

— Я на своем автофлаксе прилетела, — неохотно призналась я.

— И собралась нетрезвая за руль? — грозно нахмурился Рон.

Я спохватилась, что, отключившись от разговора, успела приговорить еще два стаканчика. Пустая бутылка немым укором стояла посередине стола, а вкуса коньяка я так и не распробовала.

— Можно подумать, ты трезвый! — хмыкнула я и созналась: — Я Лике выезд перекрыла. Все равно отгонять придется, и лучше сейчас, пока дороги пустые.

— Тогда отгони сразу, — попросила Лика и сладко потянулась. — Мне, пожалуй, лучше тоже по пустым дорогам ехать.

— Вы там только не встретьтесь, — рассмеялся Рон и встал за курткой.

— Сам там ни с кем не встреться, — фыркнула я и, попрощавшись с остальными, подхватила полегчавший рюкзак.

Но пустым дорогам не суждено было меня дождаться.

Третьим рядом на парковке, перекрыв выезд уже мне, стоял полицейский автофлакс. Возле него, подпирая пятой точкой неуставно грязный капот, стоял хмурый Таррет и дымил как паровоз. Гейл, как обычно, невозмутимой статуей возвышался рядом. Рино не было. Да и не ожидала я его увидеть, если честно. Это же не он был второй стороной договора о неразглашении…

— Госпожа Кэнвилл, — мрачно кивнул Таррет и затушил сигарету о капот. — Мы как раз собирались подниматься. Вам придется пройти с нами.

Я сглотнула, поправила рюкзак и на всякий случай созналась:

— Это не я.

— Боюсь, госпожа Кэнвилл, мы должны доставить вас в участок и предоставить местной полиции разбираться, — предельно честно сообщил Гейл.

— Кейли? — Рон настороженно переводил взгляд с одного следователя на другого и явно не знал, что делать.

— Все в порядке, — снова соврала я. — Езжай домой. Можно мне хотя бы отогнать автофлакс? А то Лика не выедет.

— Давайте ключи, я сам отгоню, — сказал Таррет и уверенно протянул руку.

Я молча отдала ему брелок и полезла в полицейский автофлакс, пока в ход не пошли другие средства задержания. Руки тряслись, и я еще долго не могла пристегнуться, а уж избавиться от мысли о том, что меня кто-то крупно подставил, не удалось вовсе.

Глава 7 Седьмое небо

…тут был неуместный на первом свидании сарказм.

В камере предварительного задержания, помимо меня, сидела только хмурая женщина в грязном пальто и ее запах, под который, по совести, следовало выделить отдельное помещение. Четвертую стену камере заменяла частая решетка, за которой виднелся узкий коридор и плохо застекленное окно в основной зал полицейского участка, где непрерывно сновали люди в форме, постоянно звонили телефоны и царила непомерная суматоха. Наблюдать за ней мне быстро надоело. Сокамернице быстро надоела я — да она и не собиралась, в общем-то, идти на контакт, предпочитая выспаться впрок в сухости и тепле.

Через полчаса я выяснила, что в решетке тридцать четыре прута, от стены до стены — семь шагов, а единственное окошко высоко под потолком выходит на оживленную улицу. Но пялиться на стоячую автофлаксовую пробку было еще скучнее, чем на рабочий опенспейс.

На кой ляд было запирать меня здесь, когда я всячески демонстрировала готовность к сотрудничеству и даже не попыталась сбежать прямо из космопорта, где это было гораздо проще, я не понимала. Общаться со мной тоже никто не спешил.