Свеча в окне

Вся компания попадала на скамьи, заливаясь смехом от этой шутки, а Уильям покачал головой и оставил их, хорошо понимая, что в шутке был и оттенок благоговения. Несмотря на возраст лорда Питера, а было ему за сорок, он был мужчиной энергичным, ценившим женщин и в постели, и вне ее. Мод же терроризировала слуг, с тех пор как только нога ее ступила в Беркский замок. Она была из тех женщин, с кем шутки плохи. Похоже было, что связь лорда Питера и Мод могла изменить их жизнь так, что пока это и представить было трудно.

В ответ на решительный стук Уильяма в двери покоев лорда Питера раздраженный мужской голос лишь только глухо крикнул:

— Убирайся прочь!

Не обратив на него никакого внимания, Уильям распахнул дверь и переступил через порог. Лорд Питер с ревом возник из-под покрывал. Рев сразу же затих, когда он увидел, кто пришел.

— Лучше будет, если повод для твоего прихода действительно окажется важным, сын, — сказал он, не веря своим глазам.

— Клянусь тебе, окажется.

Из-под разбросанных на кровати меховых покрывал показалась голова Мод.

— И миледи Соре лучше бы пребывать в добром здравии.

— С ней все в порядке. — Уильям приблизился к возвышению, взял табурет и уселся на него верхом, удивленный тем, что голова у Мод подергивается. — С ней все замечательно. И спит она очень крепко. — Он посмотрел на Мод в тусклом свете ночной свечи. Что случилось с этой женщиной?

Лорд Питер выпрямился и сел, меха съехали с его обнаженной груди. Он отпихнул сваленную на кровати одежду, потер тыльной стороной ладони глаза и спросил:

— Итак, в чем же дело, сын?

— Мне требуется помощь с Сорой. Она противится мне. Она противится самой мысли о замужестве, и есть только один человек, который мне может помочь.

Оба мужчины посмотрели на Мод, на ее седую косу, перекинутую через плечо. Она покраснела и откинулась на подушки.

Боже, подумал Уильям. Эта женщина смущена. Смущена, в ее-то возрасте! Как бы ему хотелось поддеть ее, подразнить ее и немного помучить. Но именно в руках Мод находился ключ к согласию Соры, поэтому он тактично произнес только те слова, которые наверняка отвлекли бы ее от мыслей о неловкости.

— Сора хочет остаться здесь как моя сожительница. Мод цокнула языком.

— У этой девчонки совсем нет мозгов. — Поняв, что прозвучало это как комплимент, она поспешно добави ла. — Не то чтобы выйти за вас замуж — это так чудесно, но все же лучше, чем возвращаться в дом отчима.

Отец поскреб подбородок.

— Ладно, сын, но ты уверен, что хочешь жениться на ней? В конце концов, зачем обладать всем деревом, если все, что ты хочешь, — так это срывать яблоки.

Удар Мод в самую середину груди отбросил его на подушки и сбил дыхание на хрип. Мод сложила руки на груди, а в глазах ее загорелся воинственный огонек.

— Я же шучу! — выдохнул он.

Уильям приложил два пальца к губам, убирая с них улыбку.

— Шутишь или нет, это ничего, не решает. Эта дама не желает выходить за меня замуж, а если учесть силу ее характера, то она сможет отказать мне и перед алтарем:

За этими словами последовала непродолжительная тишина, потом лорд Питер кивнул.

— Да, она откажет тебе, даже невзирая на предложенный брачный договор.

— Откажет вам перед лицом сотни свидетелей, — мрачно согласилась Мод.

Уильям вздохнул.

— Ее необходимо убедить еще до этого. Что же мне делать?

Мод покачала головой.

— Подействовать на мою госпожу почти невозможно. Она понимает, когда вы говорите ей неправду, чувствует, когда пытаетесь убедить ее поступить так, чтобы ей было хорошо, а вам плохо.

Кулак Уильяма мощно и резко стукнул по стойке кровати.

— Мне плохо? Женитьба эта будет в моей жизни благословением Божьим. Разве нельзя ее убедить, что зрение, вновь подаренное мне в ее объятиях, — это знак божественного расположения?

— Да, знаком божественного расположения является то, что она осталась с вами. Ей хочется остаться с вами, я уверена. Но вы не понимаете, какие чувства испытывает она по отношению к своей слепоте, к себе самой. Вам непонятен весь ужас жизни у Теобальда, прокляни Господь его имя. Он бил ее с тех пор, как она научилась ходить. Он любил поиздеваться над ней, подносил ее завтрак, чтобы она смогла только почувствовать запах, приказывал ей взять завтрак, а потом убирал его. И смеялся, словно придумал что-то умное. — А что же ее мать? Что она делала?