Свечная башня

– Нет. – Мирослава покачала головой. – А теперь частная школа для одаренных детей.

– В этой словесной конструкции мне нравятся «школа» и «одаренные дети», но совершенно не нравится слово «частная». Вы там учительствуете?

– Можно и так сказать. – Отчего-то Мирославе не захотелось признаваться, что она «там» не учительствует, а руководит. Наверное, впервые в жизни. – И вот эта башня… – Она постучала ногтем по экрану планшета, – она у нас в Горисветово с незапамятных времен. Август Берг спроектировал ее для тогдашней хозяйки усадьбы Агнии Горисветовой.

– А хозяйка, надо думать, была той еще затейницей, раз ей понадобилась башня такой мудреной формы. Это ведь свеча, да? Гигантская каменная свеча!

– Она и называется Свечной башней, по этой самой причине. Там на смотровой площадке был специальный механизм, когда он включался, возникала иллюзия, что свеча горит.

– Навроде маяка. – Эмма Львовна подперла кулаком щеку.

– В каком-то смысле. Башня задумывалась, как символ.

– Символ чего?

– Это светоч.

– Светоч чего? Метафора какая у этой конструкции? Берг, знаете ли, был мастером всяких метафор и мистификаций.

– Мистификаций? – Мирослава оторвала взгляд от изображения Свечной башни. – Каких именно мистификаций?

– О, милая, об этом я могу говорить часами! С именем мастера Берга связано столько удивительных историй! Невероятный был человек! Невероятнейший! Напомните, когда была заложена эта ваша Свечная башня?

Прежде, чем ответить, Мирослава открыла сайт Горисветовской школы. В датах она была не сильна, поэтому исключительно на память решила не полагаться.

– Вот! – Она подвинула планшет поближе к Эмме Львовне. – Вот тут вся хронология.

За столиком на какое-то время воцарилось молчание. Эмма Львовна о чем-то думала, Мирослава ей не мешала. Наконец женщина заговорила:

– За несколько лет до смерти!

– Не понимаю вас…

– Мастер Берг спроектировал и построил башню незадолго до своей кончины. И это довольно странно.

– А что именно странно?

– Я не могу назвать себя знатоком биографии Августа Берга, но, насколько мне известно, в те времена он почти не выезжал из Чернокаменска.

– Получается, выезжал. – Мирослава одним глотком допила остывший кофе. – Башня же существует.

Эмма Львовна посмотрела на Мирославу поверх очков совершенно учительским взглядом, сказала:

– Как я могла это упустить?! И этот ваш рассказ про механизм… Знаете, это очень в духе Берга. Он любил такие вот штучки. И, если уж на то пошло, знал, к кому обратиться за консультацией.

– Консультацией по поводу чего?

– По поводу осветительного механизма. Берг был дружен с инженером из Санкт-Петербурга. Имя сейчас не припомню. Этот инженер спроектировал и установил нечто подобное на маяке. На Стражевом Камне был маяк. – Эмма Львовна снова глянула на Мирославу поверх очков. – К сожалению, он разрушился до основания во время землетрясения, но остались зарисовки и даже снимки. Так что насчет вашей башни? Чем она вас так заинтересовала?

Мирослава закрыла глаза, воскрешая в памяти ту самую радиопостановку…

– Я слышала об этом в детстве, – сказала она, не открывая глаз. – В усадьбе организовали летний лагерь для одаренных детей. Я была одной из этих детей. Тогда и слышала.

– От кого?

– От Максима Разумовского. Он реставратор… Был реставратором. Тем летом он как раз занимался реставрацией Свечной башней. Я запомнила его рассказ. Про удивительный механизм и про то, что башню по просьбе хозяйки усадьбы спроектировал Август Берг.

– Этого не может быть, – сказала Эмма Львовна и покачала головой.

– Я не понимаю, чего не может быть?

– Не могло быть реставрации. Я знаю это наверняка. Если ваша башня признана памятником архитектуры. Она ведь признана? – Она снова посмотрела на Мирославу поверх очков.

– Да, – Мирослава кивнула, она знала это доподлинно, видела документы, помнила раздражение Всеволода Мстиславовича после визита в Горисветово одного из чиновников от министерства культуры. Именно тогда, после этого визита и выяснилось, что тринадцать лет назад Свечная башня была включена в список объектов культурного и исторического значения. Тогда Мирослава не придала значения ни этому визиту, ни неудовольствию шефа. Причина неудовольствия ей виделась незначительной. В отличие от самого Горисветово, Свечную башню нельзя было выкупить, ее можно было лишь взять в аренду. Все попытки Всеволода Мстиславовича договориться и решить вопрос разбивались об медную табличку с надписью «Объект культурного и исторического значения. Охраняется государством».

– А если так, то никакой самодеятельности, никакой реставрации просто не могло быть! Ваша башня скорее рассыплется в прах, чем государство даст добро на ее реставрацию. Денег оно тоже не даст. Такие вот реалии, милая моя! Я знаю это не понаслышке, уж поверьте.

Мирослава начала понимать. Вот почему, на фоне общего благолепия Горисветово Свечная башня так и оставалась стоять аварийной и неприкаянной. Вот почему злился Всеволод Мстиславович.