Сведенные судьбой

Габриель встал, вышел из комнаты и по коридору добрел до холла, где прислонился спиной к стене.

Через несколько минут из-за угла показался Девон и подошел к нему. Габриель так и стоял, опустив голову. Этот человек вверил ему жизнь Пандоры, а он оказался полностью несостоятельным. Чувство вины и стыда захлестнуло его.

В поле зрения возникла серебряная фляжка.

— Мой дворецкий, в своей бесконечной мудрости, подсунул ее мне, когда я выходил из дома.

Габриель взял фляжку, открыл и сделал крупный глоток бренди. Мягкое пламя нашло путь вниз по пищеводу и достигло заледеневшего нутра.

— Это моя вина, — наконец выговорил он. — Я не сумел обеспечить ее безопасность.

— Не будь идиотом, — сказал Девон. — Никто не смог бы удержать в поле зрения мою кузину. Ты же не мог запереть ее в доме.

— Если она выживет, я так и сделаю, дьявол меня побери. — Горло у него перехватило, поэтому пришлось сделать еще глоток, чтобы вновь заговорить. — Мы не прожили вместе и одного месяца, а она уже лежит на операционном столе.

— Сент-Винсент… — В голосе Девона прозвучала грустная улыбка. — Когда я унаследовал титул, то был совсем не готов к тому, чтобы взять на себя ответственность за трех невинных девиц и одну сварливую вдову. Каждая из них двигалась в своем направлении, все поступали импульсивно и постоянно попадали в беду. Я думал, у меня никогда не получится держать их под контролем. Но однажды я понял одну вещь.

— Какую?

— Что я никогда не смогу держать их под контролем. Они такие, какие есть. Все, что я могу, — это любить их. И изо всех сил стараться защищать, даже зная наперед, что это невозможно. — Судя по голосу, Девон усмехнулся. — Обретя семью, я стал самым счастливым человеком. При этом мой разум лишился спокойствия, наверное, навсегда. Но в общей сложности… это был неплохой обмен.

Габриель закрыл фляжку и протянул ему.

— Оставь себе, — отмахнулся Девон. — Я пошел к своим.

В конце третьего часа из комнаты ожидания послышались голоса, за ними последовало неясное бормотание.

— Где лорд Сент-Винсент? — услышал он голос доктора Гибсон.

Габриель вскинул голову. С нетерпением проклятой души он стал ждать, потом увидел, как из-за угла появилась стройная женская фигура.

Доктор Гибсон была без шапочки и хирургического халата. Аккуратные каштановые волосы были собраны в пучок на затылке, зеленые глаза смотрели устало, но в них не было тревоги. Когда она подошла к нему, слабая улыбка пробилась сквозь маску хладнокровия.

— Мы взяли первый барьер, — сообщила она. — Ваша жена перенесла операцию хорошо, и сейчас ее состояние вполне удовлетворительное.

— Господи! — прошептал он и, прикрыв глаза рукой, откашлялся и крепко стиснул зубы, чтобы преодолеть приступ нервной дрожи.

— Мне удалось добраться до пораженного участка артерии, не проводя резекции ключичной кости, — сказала доктор Гибсон. Не получив ответа, она продолжила говорить, чтобы дать Сент-Винсенту время прийти в себя. — Вместо шелковой нити или конского волоса я сделала лигатуру кетгутом — перевязала артерию специально обработанной нитью из кишок мелкого рогатого скота. Она хороша тем, что через какое-то время полностью абсорбируется тканью. Такая нить не требует удаления, что снижает риск занесения инфекции и кровоизлияния.

Наконец, взяв себя в руки, Габриель взглянул на доктора затуманенными глазами и хрипло спросил:

— Что дальше?

— Сейчас главная забота — это обеспечить пациентке полную неподвижность и покой, чтобы минимизировать риск подвижки лигатуры. Осложнения возможны, поэтому будьте внимательны, особенно в ближайшие сорок восемь часов.

— Именно поэтому из тех никто не выжил? Из-за кровотечения?

Она бросила на него испытующий взгляд.

— Хевлок рассказал мне о подобных случаях, — пояснил Габриель.

Доктор Гибсон смягчилась.

— Он не должен был этого говорить. По крайней мере, не объяснив перспектив. Те вмешательства оказались неудачными по двум причинам: во-первых, там врачи доверились устаревшим хирургическим методикам, и, во-вторых, операции проводились в загрязненной среде. Сейчас ситуация абсолютно другая. Все наши инструменты были стерилизованы, каждый квадратный дюйм операционной дезинфицирован, я сама из пульверизатора оросила все живое, включая себя. Мы очень тщательно обработали рану и наложили антисептическую повязку. Я полна оптимизма в отношении состояния Пандоры.

Габриель прерывисто вздохнул:

— Очень хочется вам верить.

— Милорд, я никогда не внушаю людям ложного оптимизма. Я всего лишь излагаю факты, а как вы их воспримете — ваше дело.

От такой решительной, без всяких сантиментов речи он чуть не рассмеялся.

— Благодарю вас, — искренне сказал Габриель.

— Всегда пожалуйста, милорд.

— Мне можно сейчас увидеть жену?