Свекровь для Белоснежки

Дядя Гена притулился с краешка стола. Тетя Лена, занятая тем, что накладывала домочадцам все новые и новые кушанья, к столу так толком и не присела до тех пор, пока девочки не наелись и не ушли. Поблагодарить мать за то, что приготовила, накрыла, подала, а потом и убрала, девчонкам и в голову не пришло. Просто поели под ласковые слова матери, встали и ушли. Наблюдающая за всем этим Леся лишь поджала губы, но промолчала.

Указывать тете Лене на то, что дети у них невозможно обнаглели, дело пустое. Это Леся знала по прежнему опыту. Тетя Лена совершенно не воспринимала критику в адрес своих дочерей, которых она обожала безмерно и безудержно. Дядя Гена, как мужчина, наверное, мог бы что-то тут сделать. Но дело в том, что сам дядя Гена безмерно любил тетю Лену, так что ее слово было для него законом.

Леся молчала еще и потому, что знала: любой, кто решался указать тете Лене даже в самой мягкой форме на факт того, что девочки не очень-то хорошо воспитаны, моментально становился теткиным врагом. Конечно, тетя Лена никогда не ссорилась, не кричала, она просто порывала отношения с этим человеком. И был в ее жизни период, когда тетя Лена не общалась ни с кем из своей родни, а все потому, что как-то (для ее же собственных блага и пользы!) пожилое поколение указало ей на ошибки в воспитании Тани и Ани, а также на то, что девочки растут не совсем такими, какими бы следовало.

И что вы думаете? Всегда милая, ласковая и готовая всем и все прощать тетя Лена поблагодарила родственников за это внушение? Ничуть не бывало! Она взяла дочек, мужа и удалилась с видом столь гордым, сколь и оскорбленным. А потом не появлялась на семейных сходках несколько лет подряд, игнорируя как дни рождения, так и поминки. И наверное, до сих пор бы не изменила поведения, но родственникам самим надоело это затянувшееся противостояние.

– Если она хочет, чтобы ее девки росли избалованными стервами, пусть! – заявила Лесина бабушка, которой Лена приходилась младшей дочерью. – Ей же хуже будет потом! И когда поймет, будет уже поздно. Но я этого, к счастью, уже не увижу!

И к тете Лене была отряжена специальная делегация, итогом чего и стало появление тети Лены, ее мужа и дочерей на семейных праздниках. Таня с Аней за минувшие годы подросли, стали вести себя чуточку потише. А их враждебность не была такой утомительной для слуха, как прежние вопли и постоянная беготня и топот, так что все смирились и решили, что и в их семье не без урода. Хочется Лене растить из своих девчонок несносных эгоисток и хамок – это ее личное дело. Когда-нибудь и впрямь поймет, да поздно будет.

Но сейчас, глядя на свою тетку, Леся видела, что тетя Лена так до сих пор ничего и не поняла. Тетя Лена оставалась слепой во всем, что касалось ее девочек. Когда Аня и Таня ушли, не сказав матери даже простого спасибо, не говоря уж о том, чтобы предложить помочь с уборкой или спросить, не нужно ли чего-нибудь сделать, младшая еще и громко рыгала, явно объевшись своего любимого салата и зеленого горошка, тетка обратила на Лесю сияющий взгляд:

– Как тебе девочки? Правда, они здорово подросли?

– О, да.

– А Таня? Правда, настоящая невеста?

– Да.

– А Анечка? – не успокаивалась тетка. – Она так расцвела! И у них обеих стали прекрасные манеры.

– Да… уж.

– Танюша стала часто улыбаться. Даже иногда целует нас с отцом!

В глазах матери появились слезы счастья.

– Ой, да что это я! – воскликнула она. – Сладкое-то девчонкам не предложила!

И схватив тарелку с домашним печеньем, тетя Лена понеслась следом за дочерями. Тетке и в голову не пришло, что можно позвать девчонок. Или, если уж на то пошло, после сытного ужина они могли обойтись и вовсе без сладкого.

Обратно тетя Лена появилась скоро. Но к столу опять не присела, а занялась приготовлением чая.

– Анечка чаю попросила, – суетилась она возле стола, – а Танюша компотику хочет. Гена, достань баночку. Там в холодильнике вишневый есть, ее любимый!

Дядя Гена безропотно открыл дверцу холодильника и передал жене пузатую банку.

– Открой.

Приготовив питье для дочек, тетя Лена снова убежала из кухни.

Воспользовавшись отсутствием тетки, Эдик повернулся к дяде Гене и спросил у него:

– Слушай… а тебе не кажется, что это уж слишком?

– Что?

– Ну, Лена суетится вокруг девочек, словно они…

– Какие?

– Больные или инвалиды! – в сердцах воскликнул Эдик, которого, похоже, этот культ Тани и Ани изрядно стал доставать. – Взрослые девицы, одна и вовсе уже на выданье, почему они по хозяйству пальцем о палец не ударят?

– Лена все делает.

– И чего она за ними носится?

Леся напрасно пинала под столом разошедшегося Эдика, тот ничего не чувствовал, а вот дядя Гена от каждого слова Эдика болезненно морщился и жалобно поглядывал на Лесю. Видя, что слова мужа огорчают любимого дядю, Леся стала действовать еще активнее.

В ответ дядя Гена жалобно произнес:

– Ну чего ты разошелся, Эдька? Будто бы за тобой мать в детстве никогда не ухаживала. Девчонки завтра уезжают. Вот Лена и хочет сделать для них последний день в родном доме максимально приятным.

– Но спасибо-то они при этом родной матери сказать могут?!