Свенельд. Оружие Вёльвы

– Бьёрн конунг будет ценить и уважать тебя, госпожа Унн, покуда жив, – заверил Хольти. – А уж ты знаешь, как сделать, чтобы это продолжалось еще много-много лет.

– Свое дело я знаю, – медленно промолвила Унн. – А сын мой хорошо знает, чего он хочет? Мудрым ведомо: не стоит дразнить медведя, покуда он сам тебя не трогает.

– Мудрым ведомо, что медведь коварен и нападет, когда не ждешь. Зарежет лучшую корову, а то и кого из домочадцев. Умнее будет подготовиться, выманить его из берлоги в избранный час и поднять на рогатины.

– Ну что же, не буду спорить. Судьба лишь дает человеку случай. Как им распорядиться, решает он сам. Начнем, дочери мои. Пойте «песню призыва».

Женщины поднялись с мест. Старшая дочь хозяйки, Бергдис, отперла большой ларь и раздала прочим бубны и колотушки, сделанные из ножки косули с копытцем. Женщины встали в ряд перед помостом. Бергдис набрала в грудь воздуха и испустила долгий заунывный вопль. У всякого, кто его слышал, мороз проходил по коже: будто тонкий, острый ключ, он проникал в невидимые замки мироздания и отворял незримые ворота.

Тут же другие женщины подхватили и стали разом издавать похожие вопли, каждая – свой особый. Ритмично то понижая, то повышая голоса, изпускали то более долгие, то более короткие крики, они сплетали из них удивительную песню без слов. Одновременно они отбивали ритм в бубны и переступали с ноги на ногу, танцуя на месте.

Старуха на помосте молчала, но выстукивала тот же ритм концом посоха. У Хольти, слушавшего это, кружилась голова: каждый раз как он слышал «песнь призыва» и видел эти фигуры, которые по виду топтались на месте, а на деле карабкались по незримым воздушным тропам, ему хотелось уйти за дверь, чтобы не ощущать, как духи слетаются со всех сторон и задевают его голову своими холодными крыльями. Его сердце начинало биться в том же ритме, он терял себя, чувствуя, что его душа – пушинка, игрушка этих голосов, что ощупывали его душу, словно озябшие пальцы. Все женщины, от самой молодой до самой старой, были обучены этому ремеслу с детства. От этого казалось, что находишься не в обычной усадьбе, а где-то там, у корней Ясеня, где окружают тебя дисы – бессмертные духи, несущие в себе вечную способность дарить жизнь, как река несет воду, но жестокие и безжалостные к мужчинам.

Старуха подняла руку с посохом, и вопли стихли.

– Они здесь, мои духи, мои добрые друзья… – заговорила старуха из-под бахромы. – Я вижу их… много, много. Они готовы отвечать. Спрашивайте их.

– Я спрашиваю их и принуждаю властью Фрейи, соколиной невесты, – заговорила Бергдис, – отвечайте, находится ли Эйрик сын Алов по-прежнему на Зеландии?

– Да, он находится там, – еще более глухим и низким голосом ответила старуха, и этот голос был будто медвежья лапа – мягкая, но смертоносная, что коснулась живота Хольти прямо изнутри. – Он проводил зиму в усадьбе Сэхильд, вдовы Регинмода ярла, и сейчас еще он с нею, она не хочет его отпускать.

– Желает ли он сам покинуть те края?

– Да, желает, ибо наскучило ему сидеть на одном месте.

– Желает ли он направить свои корабли сюда, в Свеаланд?

– Этого решения у него еще нет, хотя желание есть.

– Властью Фрейи, соколиной невесты, я приказываю и принуждаю: идите к Эйрику сыну Алов и вложите в его душу неодолимое желание к Середине Лета прибыть в Свеаланд, к Уппсале. Пусть он не знает покоя, пока не направит сюда свои корабли, пусть это желание сделает для него пресным и питье, и пищу, и женские объятия, пусть терзает его днем и ночью, в доме и под открытым небом, при солнце и при месяце, наяву и во сне. А я дам вам сил для этого, вырезав руны.

– Мы исполним твой приказ…

Бергдис сделала знак, и девушка с веснушками, Ингвёр, осторожно вынула посох из рук старухи. Стук прекратился, настала тишина.

– Духи ушли, – через несколько мгновений давящего безмолвия уже другим голосом произнесла старуха. – Я вырежу руны на кости сегодня в полночь подниму ее на шест. Не пройдет и трех дней, как Эйрик сын Алов почувствует неодолимое желание прибыть в Уппсалу к указанному сроку. Дело сделано, его не отменить. Передай сыну моему Бьёрну, чтобы он был готов. Духи не одержат победу вместо него.

– Но ты ведь поможешь конунгу, когда настанет час? – спросил Хольти; голос его поневоле дрожал. – Ты споешь заклинания, которые нашлют непогоду на его корабли, опутают его войско чарами бессилия, затупят его оружие?

– Я сделаю то, что мне по силам, – кивнула старуха, и голова сокола шевельнулась над ее лицом. – Но не забывай: у Эйрика сына Алов есть своя вирд-кона, и она одна сильнее, чем иные три.

– Но ведь не сильнее тебя! – воскликнул Хольти, будто вовсе не верил в такую возможность.

– Может, и не сильнее. Но пока она жива, моя победа не будет легкой.

* * *