Вечеромъ свадебный пиръ закончился танцами. Я не сталъ бы описывать ихъ, какъ самую обыкновенную вещь, еслибъ они не носили совершенно особаго характера оригинальности. Устроилось это страннымъ образомъ. Сначала Эдуардъ, удалой морякъ, занималъ честную компанію разсказами о своихъ путешествіяхъ, описывая разныя диковины: попугаевъ, мексиканцевъ, золотые пріиски, золотыя розсыпи, какъ вдругъ ему вздумалось сорваться съ своего мѣста и предложилъ потанцовать. Дѣло въ томъ, что Берта захватила съ собой арфу, на которой она играла мастерски. Дотъ (чуточку жеманная, когда на нее находилъ такой стихъ) отвѣчала, что время танцевъ для нея уже прошло; я думаю, что угадалъ причину ея отказа: фургонщикъ курилъ свою трубочку у огня, и плутовкѣ было пріятнѣе сидѣть съ нимъ рядомъ. Послѣ такого отвѣта молодой хозяйки миссисъ Фильдингъ, конечно, не оставалось ничего болѣе, какъ сказать, въ свою очередь, что время танцевъ миновало для нея; остальные присоединились къ нимъ, исключая Мэй; одна Мэй была согласна.
Такимъ образомъ новобрачные пустились танцевать вдвоемъ подъ громкіе аплодисменты, а Берта оглашала комнату самой веселой музыкой.
И вотъ, повѣрите ли вы мнѣ, не прошло и пяти минутъ, какъ фургонщикъ внезапно швырнулъ въ сторону трубку, схватилъ за талью Дотъ и принялся отплясывать съ ней на пропалую. При видѣ этого, Текльтонъ кидается черезъ комнату къ миссисъ Фильдингъ, беретъ ее за талью и слѣдуетъ примѣру хозяевъ. Глядя на него, старый Дотъ проворно вскакиваетъ съ мѣста, тащитъ миссисъ Дотъ въ кругъ танцующихъ и опережаетъ прочихъ. Калебъ, глядя на нихъ, стискиваетъ обѣими руками тощій станъ Тилли Слоубой и несется вихремъ съ нею; миссъ Слоубой, не колеблясь, присоединяется къ общему веселью, въ твердой увѣренности, что танцовальное искусство требуетъ только стремительности и умѣнья натыкаться на каждую встрѣчную пару.
У!.. Какъ сверчокъ вторитъ музыкѣ своей трескотней и какъ весело шумитъ чайникъ!
Но что это значитъ? Когда я весело прислушиваюсь къ ихъ пѣсенкѣ и поворачиваюсь къ Дотъ, чтобъ полюбоваться еще разъ ея милой фигуркой, она и съ нею все остальное безслѣдно улетучиваются, и я остаюсь одинъ-одинешенекъ. Сверчокъ трещитъ на очагѣ, на полу валяется сломанная дѣтская игрушка; а все остальное пропало.
1845