Свердлов

Первой боевой задачей и важнейшим политическим делом Пражской конференции было очищение партии от оппортунистов, изгнание из ее рядов ликвидаторов. Огромное принципиальное и практическое значение для всех организаций партии имела резолюция, принятая конференцией, — «О ликвидаторстве и о группе ликвидаторов». «С ликвидаторами мы порвали, партия порвала» — подчеркивал Ленин в марте 1912 года[14].

Конференция избрала Центральный Комитет партии. В условиях, когда с января 1910 года ЦК, избранный V съездом РСДРП, не собирался и фактически перестал существовать, это имело особо важное значение для партии. В члены ЦК были избраны видные большевики, прошедшие хорошую школу партийной работы в трудные годы столыпинской реакции, мужественные борцы, преданные революционеры. Возглавил ЦК вождь партии Ленин. В ходе Пражской конференции ЦК кооптировал в свой состав И. В. Сталина и утвердил кандидатами в члены ЦК на случай ареста кого-либо из членов ЦК — А. С. Бубнова, М. И. Калинина, Е. Д. Стасову и С. Г. Шаумяна. Несколько позже, на закрытом заседании ЦК после Краковского совещания, в конце 1912 года, в состав ЦК был введен Свердлов.

На Пражской конференции был создан нелегальный партийный центр для организации практической работы в России — Русское бюро ЦК. В его состав вошли Ф. И. Голощекин, Г. К. Орджоникидзе, С. С. Спандарян, И. В. Сталин и др. В состав Русского бюро ЦК впоследствии вошли также Г. И. Петровский и Я. М. Свердлов.

Для Свердлова Пражская конференция была событием, знаменательным вдвойне. Он приветствовал очищение партии от оппортунистов и в первую очередь от ликвидаторов. Решения конференции стали для него, как и для всей партии, программой практической работы.

И то, что после этой конференции избранный на ней ленинский Центральный Комитет партии ввел в состав ЦК его, Свердлова, имело для него огромное значение. Это решение подводило итог десятилетней напряженной революционной деятельности Свердлова, означало признание его заслуг перед партией. Свердлов принял на себя новые обязанности как выражение высшего доверия партии.

Где бы ни находился профессиональный революционер ленинской школы, прочными нитями связан он был с Владимиром Ильичем Лениным. Письма могли не доходить, их перехватывали, перлюстрировали жандармы, но связь эта поддерживалась. Она держалась не одними письмами — живым общением друг с другом, и кому из большевиков доводилось вырваться за границу к Ильичам, как в партийной среде называли Ленина и Крупскую, тот рассказывал обо всех, кого знал.

«Дорогой друг», «Дорогой товарищ» — так адресовал свои письма к этим людям Ленин. Он не называл имен, но знал всех поименно, заботился о товарищах, посылал на лечение, мирил, отчитывал, поправлял, советовал, сплачивал. И долго расспрашивал обо всем во время встреч.

Были среди ленинцев люди, которые увидели Владимира Ильича впервые после победы того дела, которому они отдали годы юности, всю свою жизнь до революции.

Можно сказать, что к числу таких замечательных большевиков принадлежал и Яков Михайлович Свердлов. Он впервые встретился с Лениным в апреле 1917 года на VII Апрельской конференции РСДРП. И Владимир Ильич знал к этому времени о Свердлове все. Товарищ «Андрей» был известен партии.

А пока Якова Михайловича ждал Нарым, дикий край, куда царизм ссылал революционеров.

Глава IV В сибирской дальней стороне

Нарымский край до революции называли острогом без решеток. Сюда, в глухие селения, разбросанные в тайге на огромном пространстве к северу от Томска, царское самодержавие ссылало борцов за свободу. Нарымская ссылка особенно выросла после поражения первой русской революции.

Край этот для массовой политической ссылки был выбран не случайно, здесь было все, чтобы сделать жизнь ссыльных невыносимой: глухая тайга, бездорожье, отдаленность от центра, гиблый климат, насильственная изоляция ссыльных революционеров от промышленных центров, отсутствие регулярной почты, грубость полицейских властей.

«Сидим на щавеле с хлебом», «большинство голодает», «призрак голодной и холодной смерти преследует меня» — эти и им подобные фразы из писем ссыльных, опубликованных в журнале «Сибирские вопросы» в 1908 году, говорят сами за себя. Оставался один путь — в батраки к местным кулакам-богатеям, но и это не всем удавалось.