Свердловск, 1976

Утром мне позвонил Степан Арамович, администратор Намина, и передал пожелание Харитонова о записи двух наших песен. Так что. до концертов мы ещё и в Москву на два дня слетаем, в начале января. Надо же. как всё совпадает в жизни. В первые дни своего попадания в этот мир я даже и не думал о музыке. Потом понемногу» втянулся, а теперь оказывается, это увлечение может и на мою легенду отлично поработать. Я думал, что моё вмешательство в музыку» обойдётся всего лишь возросшим количеством новых песен и чуть более ранней модой на «самописные» сборники.

- Вот и отлично. Думаю, что завтра мы станем обладателями значительной суммы денег, которую мне не хотелось бы оставлять на работе, и тем более, хранить дома. Так что ждите к обеду ближе моего звонка.

- Михаил Натанович, а вы ничего не хотите мне сказать? — я с самого начала разговора видел, что профессор что-то мнётся, но никак

не мог понять причины.

— Честно, я не ожидал, что мы достаточно легко всё решим с расчётами. Одна порция, как вы наверно догадались, предназначена Кларочке, и я хотел у вас попросить…

— Михаил Натанович, мы же партнёры, стало быть, люди друг другу не чужие. Считайте, что я подарил вашей семье небольшую радость на Новый год. Сделайте жене подарок. В наши расчёты эту» порцию не включайте.

— Павел, я достаточно зарабатываю, и кое-что могу» себе позволить…

— Я же могу» и обидеться. — отрицательно помотав головой, заявил я профессору. — Про партнёрство мы решили, а отказываться от подарка… Ох. рискуете… Я ведь запомню, и вашей жене как-нибудь расскажу, при случае. Уж поверьте, в таких деталях распишу». - почти сорвался я на смех, утвидев вытягивающееся из-за моего вероломства, лицо профа, — Всю правду ей выложу, как я вас уговаривал, как вы отказывались…

— Хватит — хватит. — замахал мой партнёр руками, как донкихотовская мельница. — Скорее всего мне надо менять взгляды. Знаете, как-то привык, что я человек обеспеченный, а молодёжь у нас. как бы это помягче…

— Натаныч. да понял я всё. — позволил я себе лёгкую фамильярность, пользуясь его растерянностью. Как-то мне не слишком нравится чрезмерный официоз в наших разговорах. Я простой среднеуральский парень. Все эти «будьте любезны» мне душу выворачивают, и только разговоры лишние вызывают, а пустую болтовню я не особенно люблю.

— Тогда и от меня. вот. примите. — протянул мне профессор коробку из красного дерева, которая только по своему виду» была бы более уместна в лаборатории алхимика прошлого века. — От прадеда осталось. Ювелирные весы с разновесами.

Крышку коробки я отщелкнул, скорее из вежливости, и тут меня накрыло… Точно такие же весы я уже видел на уроках алхимии, в Академии.

Воспоминания. Яркие, цветные и объёмные, как голофильм в хорошем зале. Наша группа, щебечущая стайка девчонок в мантиях кафедры жизнючек. Она. та. из-за которой я пошёл на свою первую магическую дуэль со старшекурсником, и с которой в лазарет унесли нас обоих. Мрачный профессор алхимии, в своей очередной и опять прожжённой мантии.

— Павел, вы меня слышите? — Натаныч щелкал у меня перед лицом пальцами и следил за моими зрачками.

— Извините, воспоминания. — хрипло выдавил я. из-за спазм, перехвативших горло.

— Полагаю, неприятные.

— Всякие. Просто в этот раз они появились неожиданно. — ни на йоту не соврал я. Отступает понемногу Пашкино сознание, вот и заполняют его яркие образы прошлых жизней. Весы, полученные в подарок, стали катализатором для целого букета воспоминаний о жизни в Академии, той жизни, в которой я был боевым магом. — Поеду я. Завтра созвонимся.

— Сейчас машину» вызову. Куда я вас в таком состоянии-то отпущу. — засуетился проф.

Дома кружился водоворот из двух Олек и вихря юбок, шарфиков и колготок. II ладно бы. что одна из них моя жена, а вот вторая-то что творит. То в одних трусишках мимо меня в ванную просквозит, якобы прикрыв титечки полотенцем, то оттуда в какой-то прозрачной пелеринке вылетит, которая насквозь просвечивает, то колготки затеет менять…

Из отрывочных, порой бессвязных предложений и восклицаний, удалось понять, что у них появились новые идеи. II ладно бы. только у

них. так нет. Там и моя роль уже обсуждена н расписана, причём в нескольких вариантах. От идеи с Сильфидой и молодым Джеймсом, я отказался наотрез. Нашли дурачка, в клетчатом килте и гольфах изображать радость. Да я юбку никогда в жизни не надевал, и не одену. Договорились на вариант аристократа. Я. в полуфраке и рубашке с жабо, завожу сестрёнку в зал. на минуту замираем в дверях, чтобы нас все увидели, а потом, щёлкнув каблуками сопровождающее лицо, то есть я. выпускает в зал нашу звезду и гордо удаляется.