Свердловск, 1977

- Ну, что ты на меня уставился? Да, позвонили, попросили. Не смог отказать, - засопел через минуту мой тренер, когда я молча начал его разглядывать, после весьма неожиданного известия про футбол, - Сам виноват, между прочим, не надо было по всему полю носиться, словно лось во время гона. Мог бы и спокойнее отыграть. Мне сказали, что ты соперникам всю оборону в конце игры поломал своими постоянными ускорениями н метаниями по флангу. Так что они тебя хотя бы на пару тренировок ждут. Задачи объяснят, н взаимодействие отработаете. Вот телефон их тренера, домашний, позвони ему вечером.

- А где печеньки? - закрутил я головой, осматривая сначала своего наставника, его стол, а потом и кабинет.

- Проголодался, что ли? - удивлённо спросил тренер.

- Да я не про еду, - отмахнулся я, поняв, что ляпнул немного не то, - Нам-то что за это перепадёт?

- A-а, ты вон в каком смысле. Помощь пообещали. Сказали, что если за восемь и десять выпрыгнешь в Москве, то подключат все свои связи, чтобы тебе путёвка на Чемпионат Европы досталась.

- То есть, просто отличного результата недостаточно? Надо ещё и блат иметь?

Семёныч, с досады, стукнул ладонью по столу и, покраснев, вскочил со стула, так, что тот опрокинулся.

- Вот, посмотри, - ткнул он пальцем в один из своих кубков, самый верхний в левом ряду, - Мне, чтобы на свои первые международные соревнования попасть, три рекорда пришлось побить. Я два года на это потратил. А ты на Европу уже этим летом можешь поехать.

- Всё-всё-всё, понял-понял, - замахал я ладонями перед собой, успокаивая разбушевавшегося тренера, - Лучше скажи, сколько прыгнуть-то надо будет.

Сопя и отфыркиваясь, тренер нацепил очки и потянул к себе тетрадь, лежащую на углу стола. Угу, так я и поверил, что он нужные цифры на память не помнит. Тетрадочка-то прилично потрёпана.

- Поддужный по прошлому году прыгнул на восемь метров двенадцать сантиметров. Лепик - восемь и четыре, Лобач - семь восемьдесят шесть.

- Понятно. Значит восемь и десять - восемь и пятнадцать нам хватит, - легкомысленно отмахнулся я рукой, разглядывая кубок, на который он показывал. Симпатичная такая вазочка. В хозяйстве пригодится, если что.

- А сможешь? - прищурился тренер, глядя на меня поверх очков.

- Дальше бы не улететь... - подумав немного, признался я, - Сам же говорил, что лучше пока не высовываться слишком. Слушай, а тебя ведь, как тренера, к самой яме наверняка подпустят. Может, ты маячок там какой-нибудь сможешь поставить? На нужной отметке.

- В саму яму вряд ли, а вот мелок на боковую линейку можно легко положить. Его даже издалека хорошо будет заметно.

- Попробовать надо. Давай время выберем и на манеж съездим. Мне стоит проверить, в какой я форме, а заодно и пристреляемся, как у меня с прицелом на мелок прыгать получится.

- Бр-р-р, бред какой-то, - передёрнул плечами Семёныч, отбрасывая ни в чём неповинную тетрадку в сторону, - Рассказал бы мне кто-нибудь, что тренер со своим подопечным обсуждают, как бы им половчее результаты занизить - в жизни бы не поверил.

- Семёныч, да ты только скажи, я для тебя и на восемь тридцать скакану, - проникновенно произнёс я, прижимая руки к груди и глядя на тренера честными - пречестными глазами.

- Иди давай, скакун, не видишь - дел у меня полно, - сдерживая невольную усмешку, проворчал мой спортивный наставник, указывав на ворох слегка запылившихся бумаг на своём столе, - На манеж послезавтра поедем, после двух, - успел он сделать контрольный выстрел мне в спину, прежде, чем я выскочил из кабинета.

Ага, он наверно подумал, что мы там, на манеже, вдвоём окажемся. Семёныч, конечно, классный мужик, и как тренер, а тем более организатор, очень неплох, но он явно недооценил мою личную жизнь. Ольга, если узнает, что мы без неё что-то затеваем с моим спортом связанное... В общем, когда она "включает тренера", под руку лучше не попадаться. Ни мне, ни Семёнычу. Даже моя маман, боец семейного фронта с прокачкой, как минимум, до восьмидесятого уровня, уже разок выкинула белый флаг, будучи поверженной по теме питания. Так что, у меня впереди вечер дипломатии в отдельно взятой ячейке общества - моей собственной семье. Поэтому, все цифирки с нынешней тренировки, в заведённый женой журнал, я вписываю особо тщательно и почти каллиграфическим почерком. Мне не сложно будет пару-тройку медалек заработать, а у жены получится готовая дипломная работа, а то и будущая основа для кандидатской диссертации будет готова.

Надо же, полистав её журнал, узнаю, что наивысшая точка у меня в прыжке колеблется около полутора метров по вертикали. Плюс-минус семь сантиметров. Нефига себе, я кенгуру. На разновидность гигантского пока не тяну - те больше тринадцати метров в длину могут прыгнуть, да и в высоту метра на три. Зато с теми, что помельче, уже могу на равных состязаться.

Отложив в сторону журнал, ещё раз посмотрел на руны, срисованные мной с кольца, обнаружив под журналом свою тетрадь с записями.