Свердловск, 1977

— Меня интересуют сарматы, или одно из их племён — аланы. Собственно всё, что имеет отношение к сарматской культуре. Особенно интересны находки более-менее уцелевших украшений, оружия или иных предметов, пусть и непонятного назначения.

— Допустим, ваш интерес понятен. А в чём заключается взаимопомощь?

— В какой-то степени я ваш коллега, — я продемонстрировал сотруднику музея удостоверение академии наук. — В одной из разработок у нас используются очень чувствительные датчики металлов. К сожалению, поделиться ими не могу, и принцип объяснить тоже, но отработать с их помощью перспективный участок раскопок вполне возможно.

— Не понял, каким образом?

— Что-то вроде металлоискателя. Участок радиусом метров в пять можно просмотреть на метр в глубину. Если предмет крупный, то до двух — трёх метров. На сканирование участка достаточно пяти секунд. После этого могу точно указать, лежат ли на нём предметы из цветных металлов, отдельно из железа или стали, и показать примерно место, с указанием глубины. Мощности питания хватит на десять — двенадцать попыток. Потом требуется подзарядка, часов пятнадцать.

— Хм, интересно, — мужчина задумавшись, обвёл глазами скопище бумаг в шкафах. Пробравшись к одному из них, он с головой сунулся в необъятные недра бумажных завалов, — Вот. Материалы исследований Генуэзской крепости. По легендам, первыми там строили аланы, но осталось ли что от их строений, нам неизвестно.

Отряхнув с папки пыль, и оглушительно чихнув, мужик бодро прошелестел подшитыми документами, выискивая что-то явно ему знакомое.

— Ага. Примерный план первоначальных укреплений есть. Правда, это всего лишь предположение.

— М-м, может я чего-то не понял, но где мы, и где та Генуя? — только и смог я ответить, глядя на столб пыли над столом, клубящийся в солнечных лучах.

— Ай, это всего лишь название. Её кто только не строил и не захватывал, — отмахнулся музейный работник. — А сама крепость в Судаке. Тут недалеко. Час езды. Ваш прибор через каменные плиты может работать?

— Смотря какой камень. Минерализация, или вкрапления металлов будут мешать. Тогда чувствительность прибора упадёт.

Полазить по Крыму, в поисках исторических находок, меня подвигло воспоминание про выигранный спор в одной из прошлых жизней. Заносчивый старшекурсник откровенно подкатывал тогда к моей девушке и любым способом пытался показать ей, какие мы никчемные маги, и какой он весь из себя талантливый. Ссориться мне тогда было бессмысленно. В дуэли, на арене, он бы меня раскатал в первые же секунды. Поэтому я, внимательно осмотрев соперника, предложил пари.

— Ты говоришь, что можешь подойти ко мне вплотную, а я даже не замечу. Я правильно тебя понял? — невидимость даёт магам огромное преимущество в бою. Заклинание невидимости очень сложное, и даже к окончанию академии не все маги его осваивают. Так что несомненный повод гордиться собой у моего соперника был.

— Могу вплотную подойти и щелбан тебе поставить, прежде чем ты меня увидишь, — осклабился старшекурсник.

— Сильно сомневаюсь, поэтому предлагаю пари. Ставка — десять золотых. Завтра, после обеда идём на арену. Я кладу под ноги оба наших кошелька с деньгами, и если ты, с трёх попыток успеешь взять их в руки, прежде чем я залеплю в тебя Воздушным кулаком, то они твои.

Десять золотых — деньги весьма приличные. Городской страж получает в месяц два золотых, и очень неплохо на них живёт.

— А я обещаю, что поцелую победителя, — хитро улыбаясь, вмешалась Лера, отрезая моему сопернику пути к отступлению. Без преподавателей студентам первого курса заклинания разрешалось использовать только на арене. Поэтому вопрос с выбором места у меня не стоял.

Полностью самостоятельно я сделал свой первый артефакт под ворчливые комментарии старого гнома. Не скажу, чтобы они сильно радовали слух, поскольку жопорукая отрыжка тупорылого тролля, уже были скорее похвалой, чем то, что я слышал до этого. И да, сделанный собственными руками артефакт позволял искать металлы. За своё наставничество гном содрал два золотых, оставив меня на целых две недели без карманных денег. Уже к окончанию учёбы я узнал, что гном, работающий в академии завхозом, каждый учебный сезон окучивает подобным образом с десяток студентов, которые прониклись его рассказами про поиски кладов. У первокурсников с деньгами всегда напряжённо, если нет богатых родителей. Клад не клад, но россыпь серебряных монет я тогда нашёл уже на втором выходе к реке. У гнома чуть глаза на стол не выпали, когда я принёс ему бутыль хорошего вина, и поблагодарил за обучение. Обычно попытки поиска кладов студенты делали в развалинах, рядом с городом. Представляю себе, сколько поисковиков там прошло. До последней иголки всё вымели.