Свергнутая с небес

Фен умолк, стало тихо. Юля смотрела на Шубина с интересом, жадно, выдавая взглядом свои слабость и отчаяние, словно ожидая, что вот сейчас он скажет что-то очень важное, что успокоит ее, придаст сил и позволит ей жить дальше. Но он сказал обычное в таких случаях:

– Не отказывайся от того, что причитается тебе после развода. У тебя растет дочь. Быть может, Патрик, чувствуя свою вину и ответственность, оставит тебе тот дом, в котором вы жили, а сам переедет к своей «кузине»… И не смотри на меня так, словно я предал тебя и опошлил твои чувства. Я понимаю, конечно, что в этом вопросе тебе смог бы помочь Крымов, но согласись, ему, твоему бывшему мужу, как-то не с руки выбивать с настоящего мужа причитающееся тебе по закону… Хотя, с другой стороны, ты имеешь полное право потребовать и с самого Крымова то, что имела в браке с ним, тем более что у вас дочь…

– Бедный мой Шубин. – Земцова ласково потрепала его по щеке, затем поцеловала его прямо в губы. – Как же я тебя люблю.

Обедали они в ресторане, Шубин рассказывал ей об электронной переписке дяди и племянницы.

– Понимаешь, это надо читать. С самого начала, с того самого дня, когда он впервые встретил свою Ларису. Вот уж действительно любовь с первого взгляда. Сколько поэзии в описании этой женщины, сколько ласковых и нежных слов… И так в каждом письме. Он просто захлебывался своей любовью. Описывал иногда проведенное с ней утро, но без эротических подробностей, нет, здесь другое… Чистый восторг, восхищение перед ее красотой и добротой. Иногда он описывал племяннице руки своей жены, прекрасные мягкие и тонкие руки… Знаешь, язык не поворачивается назвать эту женщину сожительницей. Конечно, она была его жена. Она жила с ним целых два года, они вместе вели хозяйство, ходили на рынок за продуктами, готовили, он помогал ей развешивать на балконе белье, смотрел, как она гладит скатерти и простыни, свои сорочки… Он просто боготворил ее, понимаешь? И вот теперь, после того, как я прочел эти письма, я уже не уверен в том, что Юлий не мог сам, добровольно уйти из жизни. Мне теперь думается, что он мог так сделать, но только при одном условии: Лариса ушла от него. По неизвестным нам причинам. Он не выдержал этого и решил тоже уйти, навсегда.

– Ты не идеализируешь эти отношения?

– Мы вернемся, и я покажу тебе его письма…

– Пусть так, но только непонятно, почему он вел такую откровенную переписку со своей племянницей…

– Они были близки духовно. Хотя ее письма носят менее восторженный, скорее даже примитивный характер. Она – простая девушка, но чувствуется, что была очень привязана к своему дяде.

– Да, ты прав, мне следует почитать эти письма, чтобы понять, что собой представляют как сама племянница, так и ее влюбленный по уши в свою жену дядя.

Она отодвинула от себя тарелку с салатом, достала телефон и позвонила. Шубин был несколько разочарован. Он понял, что она его почти не слушала и что его первая радость по поводу ее приезда обманчива – Земцова все равно не с ним. Перед ее мысленным взором стоят все ее мужчины, которые никогда не любили ее и в конечном счете разбили ей сердце на множество осколков. Пожалуй, никогда еще предательство так больно не ударяло по всем ее чувствам…

Она сидела перед ним, хрупкая, вся какая-то подобранная, со сжатыми в нервном, защитном рефлексе плечами, и глаза ее, устремленные в невидимую точку, были переполнены одиночеством и тоской. Кому она звонила? Конечно же, матери. Дежурные слова приветствия, расспросы о Маше, о ее самочувствии и настроении, затем телефонные поцелуи и вздох облегчения – хотя бы там еще не предали, не отняли самое ценное.

– Послушай. – Он сжал ее руку, пытаясь передать ей хотя бы часть своего душевного покоя, внутренней силы. – Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но все проходит… Наверняка ты не простишь их, и это правильно. Но вряд ли нужно тебе сейчас вникать в то дело, которое мы расследуем… Я знаю, ты пытаешься отвлечься, но вместо этого сердце твое разрывается… Вот я рассказываю тебе о любви Маркова к своей жене, а ты вспоминаешь свои чувства по отношению к…

Она отвернулась. Он был прав, Игорь. Какой из нее сейчас работник? Больше того, в сегодняшнем своем состоянии она может только навредить делу, поскольку даже ее, казалось бы, невинные на первый взгляд комментарии по поводу переписки убитого «настройщика» с племянницей, где он демонстрирует свою любовь к женщине, могут показаться смешными, нелепыми, гротескными… Если мужчины не любят ее, Юлю, то почему они не должны любить других женщин? Любовь существует, конечно же, существует, да только в состоянии ли она сейчас рассуждать здраво и объективно? Пожалуй, что нет. Вот и получается, что он, Игорь, как всегда прав. Ей не стоит изображать из себя великую сыщицу, когда она теперь раздавленная предательством, несчастная и брошенная своими мужчинами женщина…

– Что же мне делать, Игорь?