Сверкающий купол

Голливуд устраивал приемы в честь бывшего могула. Он стал чаще бывать у психотерапевта, который обещал судье, что его пациент в течение нескольких месяцев избавится от своей печальной привычки. Вскоре все шесть знаменитый ресторанов пускали его без предварительного заказа. Метрдотели французы и итальянцы - стали драться за его внимание, обзывая друг друга лягушатниками и макаронниками. Каждый хотел заполучить его к себе. Им наплевать, что он крадет столовые приборы! Он стал известнее Клинта Иствуда. Его любили больше, чем Багдадского Вора.

Его сделали президентом на студии, более крупной, чем та, с которой его выгнали. Он стал голливудской сказкой, сделавшейся былью. Тем материалом, из которого делались фильмы. У людей кино в его присутствии навертывались слезы на глаза. Мужчины и женщины целовали его с сочувствием и состраданием.

В каком-то смысле все это было создано Найджелом Сент Клером, когда на бульваре Сансет заблудшего могула грубо выдернул из собственного "роллс-ройса" не кто иной, как Бакмор Фиппс, услыхавший от подружки из офиса окружного прокурора, что тот подписал ордер на арест сей знаменитой персоны, и что копа, его арестовавшего, могут показать по телевидению. После того, как тем же вечером его выпустили на свободу под залог, именно Найджел Сент Клер быстро организовал вывоз падшего коллеги из полицейского участка и начал крестовый поход, дабы спасти его от неминуемого срока в тюряге.

Найджел Сент Клер лично предложил председателю совета директоров решение проблемы: как не позволить ручонкам бывшего могула вновь дотянуться до вожделенной банки с вареньем. Это реальный план, согласился председатель совета директоров, хотя и признался в личной беседе с Найджелом Сент Клером, что с удовольствием поджег бы стервеца, а потом утопил бы его в самом глубоком месте океана. Что и случилось бы, поскольку и председатель совета директоров, и Найджел Сент Клер знали, что у стервеца отсутствует не только честность, но и мозги, и талант, и лояльность, и предприимчивость, и вообще ему надо вести себя прилично, а не то его выживший из ума дедушка (отец председателя совета директоров) лишит этого мерзавца наследства и ему придется жить на пособие, как какому-нибудь ниггеру.

Это была, как все знали, деликатная проблема, учитывая, что практически каждое воскресенье "Лос-Анджелес Таймс" печатала злобные статьи о том, как студии, получавшие сотни миллионов от проката кинофильмов, ни разу не заявили даже о грошовой прибыли. (Ну и что из того, что студийные бухгалтеры заказывали красные чернила для записи убытков десятигаллонными бочками?) Выходит, теперь этот стервец - сынок председателя совета директоров - должен сесть, как какой-нибудь нищий, укравший колпак с "мерседеса"?

И не Найджел ли Сент Клер, этот Генри Киссинджер ДЕЛА, придумал вполне осуществимый план для председателя совета директоров? Для паршивого вороватого мерзавца существовало только одно средство: посадить его так высоко в студийной иерархии, что он просто не сможет воспользоваться своими липкими лапами. Чтобы украсть большую сумму, ему придется пройти через цепь других пиратов и мошенников, и многие из этих старых воротил были слишком тертыми, чтобы позволить ему отрезать кусок от их пирога. План был блестящий.

Поэтому именно Найджел Сент Клер, в большей степени, чем кто-либо другой, был Создателем звезд в ДЕЛЕ. После того, как публика увидела, к каким результатам привела дипломатия Найджела Сент Клера, некоторые служащие других студий начали надеяться, что обнаружатся их растраты.

Найджел Сент Клер открыто доказывал, что его кузен заслуживает прощения. В конце концов, именно его кузен имел смелость организовать в Голливуде банкет с требованием импичмента и тюремного заключения для этого мошенника Ричарда Никсона. А теперь Найджел Сент Клер не был даже именем на асфальте. Между прочим, когда Мартин Уэлборн с Элом Макки вошли в его бывшую приемную, его бывшая секретарша стояла у окна и наблюдала, как сонный студийный маляр вписывает на стоянке новое имя.

Она вздохнула и промокнула сверкающую каплю на щеке, когда Эл Макки показал полицейский жетон и попросил разрешения поговорить с Германом Сент Клером Третьим, новым временным главой киностудии.

- По-моему, мы уже рассказали тем другим детективам все, что знаем, сказала она, возвращаясь к своему столу, чтобы высморкаться в бумажный платок.

Она была в самом подходящем для замужества возрасте, с задом, напоминающем арбуз, и глазами оцелота. Она была очаровательна.

- Дело передали нам, - сказал Эл Макки. - Извините, но мы обязаны еще раз поговорить со всеми.

- Это очень печально, - сказала секретарша. - Вот уже много дней подряд я не могу уснуть. Мы все любили старого мистера Сент Клера. - Затем она быстро добавила, - Не то, чтобы мы не любили нового мистера Сент Клера так же, как и старого... Просто... невыносимо видеть, как на стоянке закрашивают его имя. Сразу понимаешь, что его могло вообще не быть. Вы понимаете, о чем я говорю?