Сверкающий купол

- Эй, девочки, хватит, - сказал Гибсон Хэнд, даже не потрудившись выйти из машины. - Если вы не прекратите, я вам оторву губы, и конец вашему бизнесу.

- Мы сегодня еще никого не трясли, - напомнил ему Бакмор Фиппс. Может напишем пару протоколов?

- Ладно, - вздохнул Гибсон Хэнд, и уличные чудовища вылезли из машины, чтобы написать пару никому не нужных бумаг и порадовать сержанта. Они заполняли бланки протокола, когда к ним подъехал и притормозил какой-то пикап.

Водитель высунул голову из окна и сказал гомикам, - Вы не обязаны подчиняться задержанию, если на то нет видимой причины.

- Это кто? - сказал Гибсон Хэнд двум бойцам, утиравшим кровь с носов.

- Никогда его не видел, - сказал один боец.

- Я его не знаю, - сказал другой.

Затем пикап остановился, и человек вышел. Верхушка черепа у него была лысой, но волосы по краям головы падали ниже ушей. На нем была накрахмаленная хлопчатобумажная куртка и солнечные очки в золотой оправе. Он начал было что-то записывать на листке бумаги.

- Попрошу ваши фамилии, офицеры.

- Зачем? - изумился Бакмор Фиппс.

- У вас есть какие-нибудь основания задерживать этих двух людей? Или это просто за то, что они шли по Сельма авеню?

- А ну-ка, подожди-ка...- зашипел Гибсон Хэнд.

- Ходить, стоять или сидеть на Сельма авеню не является преступлением, независимо, что вы об этом думаете. И, как вы знаете, быть гомосексуалистом - тоже не преступление.

Бакмор Фиппс побледнел.

- Лучше вали отсюда, дерьмо, - предупредил он.

- А вы - люди! - сказал чужак бойцам. - У вас есть полное право находиться здесь, на Сельма авеню. Вы имеете право садиться в машины. В настоящее время нарушением закона является половой акт, совершенный за деньги. Это качается обоих полов. Нарушением закона является определенное поведение в общественных местах. Это касается обоих полов. И это все. Вам совершенно не обязательно терпеть выходки этих офицеров. - Он подкрепил свое утверждение энергичным жестом указательного пальца. Который случайно попал Бакмору Фиппсу прямо в глаз.

В деле, закончившемся в конце концов в городском суде Лос Анджелеса, фигурировали не те два бойца, что дрались из-за клиента на Сельма авеню. Дело называлось "Народ против Тергуда Пула", седого борца за права гомосексуалистов, который утверждал, что пытался защитить свободу двух членов "голубого" сообщества на Сельма авеню.

Другие свидетели (уличные чудовища и те два бойца) показали, что у них имелись весьма основательные причины, чтобы сломать Тергуду Пулу нос и ключицу, вывихнуть ему плечо и сплясать на его почках.

Активист прав гомосексуалистов попал в тюрьму за избиение полицейского и в конце концов предстал в суде лицом к лицу против всех четырех свидетелей. Два члена "голубого" сообщества, чьи права он пытался защитить, сказали присяжным, что он просто полез не в свое дело, и ему не следовало приставать к усердным и честно исполняющим свой долг полицейским, таким как офицер Фиппс и офицер Хэнд, которые оба сидели в суде в свободных трикотажных костюмах с пристегивающимися галстуками и мило улыбались пожилым леди из состава присяжных.

Кончилось все тем, что Тергуд Пул получил условный срок, 500-долларовый штраф и столько вмятин, трещин и синяков, сколько не получали две команды на стадионе "Супербоул" после финального матча. Двум бойцам вручили грамоту от командира голливудского участка за то, что они исполнили свой гражданский долг, придя на помощь двум терпящим бедствие полицейским.

В общем, это оказался не такой уж плохой день для уличных чудовищ, которые избавились от нескольких тонн нервного напряжения. Не часто в наши дни приходится исполнять свой долг полицейского так, как они исполнили его на Тергуде Пуле. Но пока они наслаждались Ватерлоо Тергуда Пула, сладострастный сборщик шариковых авторучек с фабрики в Бербанке уже готовился доставить Раскладную Джилл прямо в их мясистые лапы.

Его звали Бруно Бенсон, и ему до смерти надоело весь день сидеть и засовывать пружинки в шариковые авторучки. Вообще-то ему это так надоело и ему так хотелось развлечься с бабенкой, что он решил в четырнадцатый раз за месяц пригрозить фабрике терактом, уйти с работы, проехаться по Сансет стрип и постараться найти смазливую тридцатидолларовую девочку, которая может высосать батарейки из карманного фонарика. Во время обеденного перерыва он спокойно вышел на задний фабричный двор, залез на кабину стоящего там грузовика, перемахнул через забор в переулок, прокрался к заправочной станции на углу, набрал номер управляющего фабрикой и сказал ему то же, что говорил уже тринадцать раз: на складе, в одном из ящиков спрятана бомба, и она взорвется перед концом смены, если на автобусной остановке напротив телестанции Эн-Би-Си не оставят 100 тысяч долларов.